Она уже знала, что эти сети начинаешь воспринимать лишь тогда, когда привыкаешь к падению, когда ужас от падения переходит в блаженство парения в невесомости, ведь под ногами не видно земли. Здесь не было ни встречного ветра, ни развевающихся волос, ни даже шума в ушах.
После того как «картинка» вокруг Фурии стала более чёткой – целый мир призрачных золотых сетей, – она смогла наконец разглядеть Кэт. Та летела рядом с ней в пустоте, распластавшись, как парашютист, который вот-вот потянет за вытяжной трос парашюта. Ноги в лосинах в красно-белую полоску она немного подогнула, а руки раскинула. Фурия всё ещё держала Кэт за руку, но это был только жест. Они вместе пустились в это путешествие, вместе его и закончат, ведь разъединиться во время падения невозможно: если библиомант для перехода брал с собой обычного человека, вплоть до достижения цели они оставались единым целым. Разлучить их можно было только насильно.
– Мы скоро должны уже прибыть, ведь так?! – крикнула Кэт.
– Да. Должны.
Поскольку между страницами мира звуки не водились, не было никакой необходимости вопить, чтобы понять друг друга. Но Кэт ничего не понимала в библиомантике, и хотя она уже совершила немало прыжков и преодолела пару переходов между убежищами, к этому состоянию так и не привыкла.
Даже Фурии, несмотря на сноровку, в иные дни прыжки давались труднее, чем обычно. Над словами Кэт ей следовало бы серьёзно задуматься. Отец предостерегал её от невесомости во время библиомантических путешествий, точно так же, как предостерегала её Саммербель. После всего, что произошло, она, вероятно, допустила просчёт, какую-нибудь глупую оплошность, которая привела к тому, что Фурия с Кэт летят теперь на веки вечные в эту пропасть, позабытые между страницами мира, словно высохшие листья в старой книге.
– Эй! – крикнула Кэт, показывая куда-то в сторону и вниз. – Вон там, видишь?
Фурия, щурясь, попыталась вглядеться в мерцающее золотое сияние. Только она хотела отрицательно покачать головой, как вдруг обнаружила тёмные точки. Там были и другие, парившие над пропастью, сквозь пустоту! Некоторые же из них не падали, а висели на мятых сетях, словно пауки в складках занавеси, и, крепко цепляясь за неё, ползли вверх.
– Это люди? – спросила Кэт.
– Трудно сказать.
– Чёрт, такие юркие! Как будто специально тренировались.
Фурия опять попыталась получше рассмотреть странных существ. Их было много, не меньше двадцати.
– Есть люди, которые обитают между страницами мира. Изгои. Книгозависимые.
Теперь Фурия ощутила нечто странное. Там, внизу, были не библиоманты, но, существа, как ей показалось, отмеченные библиомантикой. Их движения выдавали в них не людей, а в лучшем случае – человекоподобных. Некоторые из них ползли ловким зигзагом через ячейки в сети, словно ящерицы по стене.
И вдруг внезапно вернулось ощущение скоростного падения, ужас, которому нет конца. Разобравшись, что к чему, Фурия похолодела.
– Чернильные поганки! – прошептала она.
Лицо Кэт не дрогнуло. Она воскликнула:
– О мой Гёте!
– Ты же его в жизни не читала!
– Но мне нравится, как это звучит.
От кишащего дна их отделяло порядочное расстояние. Теперь существа принялись ритмично дёргаться, то вытягивая верхнюю часть туловища, то втягивая её обратно. До Фурии не сразу дошло, что они делали. Оказывается, существа приводили сеть в движение, раскачивая её взад-вперёд, так, чтобы в конце концов она пересекла траекторию падения девочек. Некоторые подняли головы и обратили на них взгляд. У Фурии выступил холодный пот.
– Ты слыхала о чернильных поганках?
Кэт скривилась:
– Совсем немного. Наши истребляли их в ночных убежищах. Но некоторым из них удалось укрыться между страницами.
– Мой отец упоминал о них, но никогда не рассказывал ничего определённого. Он считал, что детям от этого будут сниться кошмары.
– И это всё?
– Они прикончат нас. Но сначала подвергнут всяким пыткам, чтобы получить удовольствие.
– Они хитрые?
– Они выдумщики. Изобретательные!