— Рокеры были байкерами? — уточнил Джон, и его собеседник кивнул. — Отчаянные драки на побережье, — продолжал он. — Я помню это из «Квадрофении».[11]
— Тогда всё становилось оружием. Я носил с собой нож, который взял на кухне у матери. Но еще мы использовали бутылки, кирпичи, доски…
Ребус понял, что́ он сейчас услышит, и наклонился поближе к постели:
— И что же случилось?
Кинг немного подумал, а потом поднес ко рту маску и глотнул кислорода, прежде чем произнести то, что собирался:
— Один из них — весь такой в джинсах, измазанных машинным маслом, двойные подвороты брюк на три дюйма, кожаная крутка и футболка — побежал не в ту сторону и оказался отдельно от остальной банды. Несколько наших начали его преследовать. Он понимал, что ему от нас не убежать, и поэтому заскочил в отель, находившийся на площади. Я помню, как мы хохотали, словно это была игра. Но игры закончились, когда мы окружили его в кладовой за кухней. Сначала мы били его руками и ногами, но когда он достал нож, я вытащил свой. И оказался проворнее его. Нож моей матери все еще торчал из его груди, когда мы сбежали. — Кинг посмотрел на Ребуса широко раскрытыми глазами. — Я оставил его умирать. Вот почему я хочу, чтобы вы меня арестовали. — Его глаза увлажнились. — С тех пор прошло много лет, но я каждый день вспоминал о том, что тогда произошло, и ждал, когда кто-то из вас постучит в мою дверь. Но никто не пришел. Никто не пришел…
Вернувшись на второй этаж своего многоквартирного дома, Джон Ребус выкурил пару сигарет и вытащил виниловую пластинку «Квадрофения». Просмотрел буклет с фотографиями и прочитал короткую статью, которая их сопровождала, а потом снял телефонную трубку и позвонил инспектору Сиобан Кларк.
— Да? — сказала она.
— Речь пойдет о древней истории, — начал Джон. — Лето шестьдесят четвертого года. Полагаю, мне о ней рассказали, потому что кто-то принял меня за олицетворение того времени. Причем преступление совершено даже не в Эдинбурге.
— А где?
— В Брайтоне. Моды и рокеры. Кровь в ноздрях и адреналин в крови. — Джон выдохнул сигаретный дым. — Это произошло почти пятьдесят лет назад. Мне сделал признание старый человек, которому осталось жить несколько дней, — он считает, что совершил убийство. Однако в больнице ему дают такие сильные препараты, что он мог бы рассказать, что является давно исчезнувшим братом Кита Муна.[12]
— И что вы думаете?
— Я бы предпочел, чтобы он позвал священника.
— Вы полагаете, что стоит съездить на юг?
— В Брайтон?
— Хотите, чтобы я нашла для вас кого-нибудь в Управлении уголовных расследований?
Ребус потушил сигарету.
— Кинг назвал мне имена парней, которые там были, когда он ударил жертву ножом.
— И кто эта жертва?
— Джонни Грин. Об убийстве писали в газетах. Кинг был ужасно напуган и с этого момента перестал быть модом.
— А те, кто был вместе с ним?
— Он никогда больше не видел никого из них. Очевидно, это стало частью сделки, заключенной им с самим собой.
— И он жил со своим чувством вины пятьдесят лет…
— Жил и умирал.
— Если б он тогда признался, то уже отбыл бы наказание и вышел на свободу.
— Я подумал, что лучше ему об этом не говорить.
Ребус услышал, как его собеседница вздохнула.
— Я найду вам кого-нибудь в Брайтоне, — после небольшой паузы пообещала она. — Разделенная ответственность и все такое.
Джон поблагодарил ее и повесил трубку, а затем взял первый из двух дисков «Квадрофении» и поставил его на проигрыватель. Он никогда не был модом, но в те времена хорошо знал эту пластинку.[13] Налив себе мятного чая, полицейский прибавил громкость.
Впервые за несколько месяцев, после серии убийств в Брайтоне этой весной, Рой Грейс наконец получил возможность сосредоточиться на работе с нераскрытыми делами, которыми он должен был заниматься после слияния групп по расследованию особо важных дел Сассекса и Суррея. Он как раз устроился за письменным столом в своем кабинете, когда вошел сержант уголовной полиции Норман Поттинг. Как всегда, он даже не постучал; его редеющие волосы были растрепаны больше обычного, и от него сильно пахло трубочным табаком. В руках Норман держал открытый блокнот.
— Шеф, утром поступил интересный телефонный звонок из Шотландии от детектива Сиобан Кларк. К сожалению, у нее английский акцент. Мне всегда хотелось познакомиться с шотландской красоткой…
13
Здесь автор немного путает: указанный альбом появился почти на 10 лет позже описываемых событий, в 1973 г.