— Едва ли патологоанатом мог пропустить ножевое ранение, даже в те дни, — сухо заметил Грейс.
— Согласен.
— Из чего следует, что Джонни Грин не был жертвой Кинга — или я чего-то не понимаю?
— Нет, шеф. — Поттинг улыбнулся и открыл другой конверт. — Я получил это из больницы. Нам повезло. Еще год, и все записи были бы уничтожены. В субботу, девятнадцатого мая шестьдесят четвертого года, в больницу поступил пациент с ножевым ранением. Из его груди торчал кухонный нож «Сабатьер». Парня звали Оливер Старр. Он был студентом отделения гуманитарных наук и членом банды байкеров Эссекса. Лезвие ножа повредило спинной мозг, и его перевели в больницу Стока Мандевилля в Бакингемшире, которая специализировалась на подобных травмах.
— В отчетах сказано, что с ним случилось?
— Нет, но я нашел имя офицера, который прибыл на место преступления и сопровождал его в окружную больницу. Констебль Джим Хоппер.
Грейс принялся быстро считать в уме. Был 2013 год. Событие, о котором шла речь, произошло сорок девять лет назад. Большинство полицейских начинают служить до того, как им исполняется двадцать лет…
— Возможно, констебль Хоппер еще жив, Норман, — проговорил Рой. — Должно быть, ему за семьдесят или за восемьдесят. Свяжись с Сандрой Лидер, это председатель ассоциации вышедших в отставку полицейских офицеров Брайтон-энд-Хоува. Или с Дэвидом Роулендом — он управляющий местным отделением Национальной ассоциации полицейских в отставке.
— Уже, шеф. Полагаю, вас это заинтересует. Констебль Хоппер ушел в отставку в качестве инспектора, но он все еще с нами. Более того, поддерживает отношения с Олли Старром. Тот, похоже, живет в Брайтоне, и его возмущает, что напавший на него человек так и не понес наказания.
— Он сообщил тебе адрес Старра?
— Он его добудет. И еще он пригласил нас на вечеринку.
Грейс прищурился:
— На вечеринку?
— Отставных полицейских Брайтон-энд-Хоува. Она состоится в эту субботу в пивной «Спортсмен» стадиона «Уитдин».
— Насколько мне известно, Ребус не из тех, кто отказывается от выпивки.
Поттинг заметно оживился:
— Полагаю, инспектор Кларк тоже может изъявить желание присутствовать?
— Вполне возможно…
Рой посмотрел на календарь. Была среда. Оставшаяся часть недели не сулила никаких срочных дел. Он обещал провести время со своей любимой Клео и их ребенком Ноа. Если он договорится о встрече с новым напарником на субботу, то в его распоряжении останется все воскресенье. Вопрос лишь в том, захотят ли Ребус и Кларк работать в выходные?
— Дай мне их номер в Эдинбурге, — сказал он сержанту.
В субботу, в десять тридцать утра, встретив Джона Ребуса и Сиобан Кларк, прилетевших ранним рейсом в Гатуик,[14] Грейс и Поттинг отвезли их в Брайтон, сделав небольшой крюк, чтобы посмотреть на пляж и павильон.
— Вы здесь уже бывали? — спросил Норман у Кларк, поворачивая голову, чтобы получше ее рассмотреть.
— Нет, — ответила та, не отрывая взгляда от окна.
— Во время выходных тут много народу, — объяснил Рой. — Люди приезжают из Лондона на один день.
— Как в шестьдесят четвертом году, — заметил Джон Ребус.
— Да, как в шестьдесят четвертом, — эхом отозвался Грейс, встретив взгляд старика в зеркале заднего вида.
— Вы работаете над нераскрытыми делами? — спросил Джон.
— В качестве дополнительной нагрузки, — подтвердил его новый напарник.
— Я тоже этим занимался, пока меня не спасла Сиобан, — произнес Ребус так, словно не любил быть кому-то обязанным.
— На вашей шее висит много преступлений? — спросил Поттинг у Кларк.
— Достаточно, чтобы мы не скучали, — отозвалась та.
— Но у нас тут… — начал было рассказывать сержант, однако его перебил Грейс:
— Это не соревнование.
Хотя на самом деле он понимал, что это не так, и, когда взгляды Грейса и Ребуса вновь встретились в зеркале, оба они коротко утвердительно улыбнулись.
В зале для совещаний в полицейском департаменте Сассекса их сперва угостили кофе, а потом они начали смотреть видео, предоставленное Эми Ханна из отдела по связям со СМИ. Она сделала склейку из новостей 19 мая 1964 года, которая сопровождалась звуковым рядом того времени: «Дейв Кларк Файв», «Кинкс», «Роллинг стоунз», «Битлз» и другие.
— Отличная деталь, — заметил Джон, когда играли «The Kids Are Alright».[15]
С опущенными шторами они смотрели на многочисленные ряды модов между Дворцом и Западным Пирсом — многие были на мотороллерах, в тонких галстуках, белоснежных рубашках, строгих костюмах и куртках, вооруженные ножами, — и рокеров в кожаных куртках с заклепками, часть из которых размахивали тяжелыми цепями и другим холодным оружием. Рокеры внешне не слишком отличались от нынешних «Ангелов ада», если не считать причесок в стиле «помпадур».