Светлые волосы девушки намокли при столь сильной метели, превращаясь в сосульки, а теплая одежда, что должна была греть тело юной волшебницы на морозе, придавала тяжести и сковывала движения, ибо если выжать вещи, то в воде, что вышла бы, можно было бы искупаться.
— Где их, черт возьми, носит? — мастер «Хвоста Феи» нахмурился, отправляя в полет противника, что был готов напасть на его дочь. Нова разочарованно вздохнула, ведь она сама хотела вынести этого противника, но отец ей помешал.
— Они скоро будут тут! — Леви и Гейл, которым приходилось укрывать всех жителей Магнолии, не считая волшебников, старались тратить меньше сил, дабы продержаться как можно дольше, дожидаясь прибытия иксидов. Высшие могли без трудностей переправить людей в безопасное место, пока в их городе идет столь ожесточенная битва. Сколько бы жителей погибло, не эвакуируй их «Хвост Феи»? Все.
Гейл, которому с самого начала показалось странным, что в бой пустили слабых магов, тяжело задышал, опустившись на колено. Тяжело. Очень тяжело защищать столь огромное количество людей, использовав одни из своих сильнейших заклинаний. Леви с тревогой взглянула на сына, что был готов с минуты на минуту потерять сознание. Сердце матери неприятно кольнуло, когда ее глаза увидели, как Редфокс-младший с трудом держит барьер, защищая жителей своего родного города. Он должен. Это больно, страшно, но парень должен держаться, чтобы его семья и друзья были в безопасности. Единственное, что он сейчас может — оборонять гражданских, дожидаясь иксидов.
Острый слух Редфокса почувствовал за своей спиной чьи-то движения. Хоть Гейл и был сыном одного из сильнейших магов Фиора, но в ближнем бою от него не было толка, ибо магию письмен было выгодно использовать с дальних расстояний. Особенно красноглазый любил материализовать «Стальных Птиц», что являлись одним из его мощнейших заклинаний.
Парень крепко зажмурился, впервые за свои шестнадцать лет надеясь на чью-то помощь. Противно было осознавать, что он не смог защитить сам себя, чего уже не говоря о целом городе. Юноша был готов принять то, что вот-вот с ним случится, надеясь, что подобного не произойдет с его близкими.
Лязг старенькой рапиры раздался сквозь завывание бури, что, по-видимому, не собиралась уступать, делая и без того ужасающую битву сложней. Погода словно решила поиздеваться так же, как и тот, кто призвал всех этих чудовищ. Это был точно не Зереф, но именно его приспешники, которых старшее поколение разгромило много лет назад, сейчас находились в Магнолии. От увиденного бросало в ужас, каждый хотел защитить свое. Любимых, друзей, семьи… Каждый старался не думать о том, что с ним сейчас может произойти. Раздавит Дилиора, разорвет Шакал, пронзит корнями Мард Де Гир, неважно, пока волшебники, которых всегда презирали, сейчас были единственной надеждой жителей Магнолии.
— Лаксус, неужели «Громовержцы» были распущены? — сквозь белую пелену снега, что светлой стеной закрывала Дреяру обзор, блондин с точностью мог сказать, что это был его давний друг, с которым мужчина был много лет в ссоре. Все шестнадцать лет Убийца Драконов считал пришедшего на помощь товарища предателем, что однажды увел у него невесту прямо перед свадьбой.
— За кого ты меня принимаешь, Фрид? — усмехнулся Лаксус, направляясь в сторону друга юности. Драконьи глаза позволяли ему увидеть зеленоволосого, вокруг которого уже находились Бикслоу и Эвергрин, дожидаясь команд от своего капитана. — «Громовержцы» всегда будут существовать…
— Тогда давайте как можно скорее расправимся с этими дураками, пока вся моя одежда не промокла. — Штраус недовольно оглядела врагов. Русоволосой стало даже жаль магов, которые явно действовали не по своей воли. Заподозрив неладное, женщина сразу вспомнила, что Венди тоже контролировали.
Члены Хвоста Феи стали перешептываться, обращая свое внимание на синеволосую волшебницу. Женщине становилось неловко и даже обидно, когда в словах бывших товарищей она слышала лишь то, какая она плохая мать, раз бросила своего собственного ребенка, оставив на попечение темной гильдии.
На карие глаза Венди навернулись слезы, когда Ровендо крепко обнял ее, буркнув что-то про «Не слушай, что они говорят. Папа тебя простил — это главное». Сердце матери неприятно кольнуло, когда Марвелл представила, как Ровендо смеялся не в ее объятиях, как он называл «мамочкой» другую, как он говорил, что любит другую женщину.
— Хотите, чтобы я вам задницы поджег? — Ромео недовольно покосился на быстро утихших согильдийцев, направляясь в сторону женщины, которую полюбил еще будучи мальчишкой. Конбальту не менее противно было слышать, как его же собственные товарищи, не стесняясь, говорят гадости про Венди. Он уверен, у нее была причина, чтобы скрывать от него ребенка, чего уже не говоря о том, что кареглазая оставила его. По собственной воле темноволосая никогда бы так не поступила.
— Да и я Звездной Рекой добавлю, — шикнул Драгнил-младший, и вся гильдия громко рассмеялась, тыкая в парня пальцем. Да что с «Хвостом Феи» такое? Разве стали бы они смеяться над товарищем или обсуждать поступки человека, которого не видели много лет? Наш стиснул зубы, и Сильвия, понимая, что парень сейчас раскроет магию Звездного Убийцы Драконов, не сдержавшись, схватила юношу за руку, ладонь которой была сжата в кулак. Синеволосая знала, что если дело доходит до чей-то душевной боли, то блондин начинает пережит. — Вы же знаете Венди-сан давно, — Драгнил раздраженно покосился на Сильвию, давая понять, что ей лучше его не трогать, ибо парень не в самом лучшем расположении духа. В голове девушки застыл вопрос «А Наш-сан ли это?». Куда делся тот улыбчивый юноша? Неужели предательство Фернандеса-младшего так повлияло на блондина, что он возненавидел и своего лучшего друга? — Так почему вы так уверенны в том, что она бы так поступила? Вы видели слезы Венди-сан, когда она говорила о своем сыне, что Рейки отнял у нее? Он подло шантажировал ее ребенком, заставляя поддаваться контролю… — зеленые глаза юноши наполнились злобой, что смешивалась с обидой за эту хрупкую женщину. Почему? Почему все так уверенны, что их товарищ, которого они знали столько лет, мог поступить настолько подло по отношению к собственному ребенку?
— Что ты хочешь этим сказать? — недовольно нахмурившись, Эрза впритык подошла к Нашу, что явно не собирался останавливать свою пламенную речь. Да, ее сын, на которого Фернандес подавала огромные надежды, оказался предателем, но Рейки все еще оставался ее ребенком, которого женщина любила всем сердцем.
— Эрза-сан, так Шедоумэйдж — ваш сын? — Венди закрыла рот ладошками, по которым, скатываясь горячим потоком, капали слезы. Не может быть, чтобы тот подлец, разъединивший ее с Ровендо, оказался ребенком такой женщины как Титания. — Простите, Эрза-сан, — Марвелл опустилась на колени, продолжая всхлипывать. Плечи синеволосой подрагивали, а карие глаза, что застелила пелена слез, были крепко зажмурены. От такого зрелища хотелось плакать вместе с несчастной матерью, но все молчали, глядя на Убийцу Драконов.
В гильдии повисла мертвая, гнетущая тишина. Почему все так обернулось? В какой момент в их большую, дружную семью пробрались раздор и смерть? Когда «феи» возненавидели друг друга?
Ровендо обнял Венди за шею, и та, прижав к себе ребенка, расплакалась навзрыд.
— Эй, народ, — скрестив руки на груди, Нацу широко улыбнулся, вставая из-за стола, за которым всего несколько минут назад сидела вся его семья. Люси последовала за мужем, потащив за собой и Луну, что просто хотела поесть после такой тяжелой бойни. — А с каких это пор мы осуждаем друзей? — Драгнил подал Венди руку, предлагая помочь подняться, и женщина замешкалась. Сколько лет она не видела его дружелюбной улыбки? — Это хрень не в стиле «Хвоста Феи». Мы — друзья, а друзья не шепчутся за спиной у друг друга.
Люси подтолкнула Ромео вперед к его семье. Конбальт покраснел, встретившись со взглядом Ровендо.
Все удивленно переглянулись, обмениваясь парой фраз, после чего, подняв указательный палец вверх, демонстрируя свой фирменный жест, улыбнулись, поочередно извиняясь за свое поведение перед Венди и Нашем.