3. ТК перебрасываются по графику. К концу месяца —?
4. Авиация!!!
Нарекания в адрес последней неслись отовсюду. Летчики дрались героически, истребители отчаянно шли в лобовые атаки и на тараны… одноместные "Илы" штурмовали с предельно малых высот, встречая плотный заградительный огонь "эрликонов" и пулеметов (универсальный МГ можно использовать для стрельбы по воздушным целям). На обратном пути их атаковали "мессеры". Из налета редко эскадрильи возвращались в полном составе… Бомбардировщики загружались бомбами с перегрузом; летчики пытались всеми способами хоть как-то помочь наземным войскам. Но даже этот героизм не мог компенсировать превосходство немцев в ТТХ самолетов, а главное — в умении наращивать группировки ВВС на направлениях главных ударов. За неделю-две боев авиаполки стачивались до нескольких самолетов и пяти-десяти пилотов в строю. Приходилось их отводить в тыл на переформирование. Мы явно проигрывали темпы на юге.
Однако появились и первые признаки для оптимизма. В действиях немцев почувствовалась опаска. Даже быстроходный Гейнц истратил много времени, и вместо решительного ввода 1-й танковой армии в разрыв между Южным и Сталинградским фронтом топтался на месте.
На КП Еременко не было.
— Уехал к танкистам, — доложил начальник штаба.
"Ищи ветра в поле", — перевел я для себя, и излишне резковато потребовал:
— Карту…
Ситуация складывалась сложная, чуть ли не слоенный пирог образовался на правом фланге фронтовой дуги. Полуокруженные части прорывались, кто на восток, к Калачу; кто на север — на другой берег Дона. Извне клещи Гота и Клейста атаковали советские танкисты 4-й танковой.
Чуть лучше дела шли у 64-й. Вынужденная растянуться тонкой линией, армия все-таки смогла собрать несколько контратакующих кулаков. В результате, 1-я танковая не смогла прорваться с юга — юго-запада к донским переправам, и втянулась в тяжелые фронтальные бои.
— Что известно о противнике?
Сведенья были скудные, даже номера противостоящих корпусов не были известны. Н-да. Я достал свою генштабовскую карту и перенес новые данные обстановки в нее; заодно дав задание начальнику оперативного отдела переписать хотя бы номера немецких корпусов и дивизий себе.
Общий вывод после короткой беседы звучал примерно так: Группировка советских войск на этом плацдарме была обречена. Очень велико преимущество немцев. Вместо одной 6-й армии в Реальной истории — здесь наступали три. Вместо 3–4 корпусов, минимум 8. С другой стороны, решение на отвод армий за Дон тоже ничего не давало. Фрицы просто подвижнее и опередят наши войска. Оставалось одно: драться. В не самой лучшей группировке, при огромном превосходстве немцев в силах.
В этом духе я и отправил телеграмму Верховному. Ничего не утаивая и не приукрашивая. Фактически, я подталкивал Ставку к созданию еще одного фронта в районе Сталинграда. К этому вынуждала суровая реальность. Действующий же Сталинградский фронт становился отрядом смертников, закрывавшим Фермопилы.
"Любой ценой задержать немцев", — лейтмотив с которым я разговаривал с комбригом 20-й мотострелковой. Бригада была гарнизоном Калача — последнего рубежа обороны на правобережье.
В ситуации, близкой к безнадежной, добрые вести пришли от соседа. Фронту Тимошенко, получившему подкрепление из резервов, все-таки удалось ликвидировать один из тет-де-понов. При серьезной подготовке, сильной поддержки артиллерии и танков, при хотя бы минимальном прикрытии авиации и зенитными средствами, части Красной Армии могли не только твердо защищать рубежи обороны, но и успешно атаковать.
Бои на Дону забуксовали — это явно бросалось в глаза даже при беглом взгляде на карту. Такой же вывод напрашивался, при изучении сводок частей, ведущих бои на этом направлении. Наступление потеряло форму, массированный натиск вырождался в серию отдельных атак, темп продвижения упал. А поскольку затяжка времени была не в наших интересах, то надо было как-то подхлестнуть события… Кто ищет, тот всегда найдет.
Мой рецепт на этот раз не отличался оригинальностью, зато был проверен временем. Для начала, следовало упорядочить управление частями, действующими на Сталинградском направлении. Левофланговые корпуса 1-й танковой армии — 4-й армейский и 14-й танковый, наступающие на Котельниковский, должны быть переподчинены штабу 6-й полевой армии. Штаб Гудериана, таким образом, освобождался от головной боли, связанной со Сталинградом и теперь сможет полностью посвятить себя подготовке к грядущей битве за Кавказ. Оставшиеся на Сталинградском направлении 4-я танковая и 6-я полевая армии должны быть объединены в армейскую группу "Клейст". Генерал-полковнику Эвальду фон Клейсту это не впервой — во время боев под Барвенково он уже вполне успешно командовал армейской группой из двух армий. Правда тогда это были 1-я танковая и 17-я полевая, но не суть.