— Я давно не виделась с ней.
— А что так? Поссорились?
— Мы вообще редко встречались. Но во время последнего разговора нас подслушивал кто-то очень странный.
— Почему вы так решили? Вы что же, видели его?
— Нет, когда бабушка распахнула дверь, за ней никого не оказалось, кроме ручного волка, до смерти перепуганного. Не знаю, под силу ли обычному человеку такое сотворить со зверем?!
Исправник прищурил глаза, буравя женщину колючим взглядом.
— Вот и поведайте мне, милая, кому понадобилось подслушивать вас? О чем, столь любопытном, вы беседовали со своей бабушкой?
Матрена, страшно смутившись, пробормотала:
— Да ни о чем особенном, о детях, болезнях, я уже не помню, — и мучительно покраснела, на глаза навернулись слезы. Но в данной ситуации они явились настоящим спасением.
Исправник растерялся при виде разрыдавшейся крестьянки.
— Я даже не попрощалась с ней! — захлебывалась слезами Матрена.
— Ну, ну, голубушка, кто же предполагал…
Валериан Сергеевич, так звали уездного исправника, терпеливо ждал, пока посетительница успокоится. «И все-таки эта Аверьянова от меня что-то скрывает», — подумал он.
— Скажите, в каких отношениях находились ваша бабушка и отец Сергий?
— Я не понимаю вопроса… — Всхлипнув, женщина постаралась изобразить наивное удивление.
— Ну, возможно, их связывали дружеские отношения, — подсказал Валериан Сергеевич.
— Не знаю, ничего такого не замечала. Они встречались только в храме… — Матрена со страхом ожидала продолжения.
— У меня к вам вопросов больше нет, — закончил допрос исправник. — Думаю, завтра вы сможете забрать тело.
Женщина жалобно попросила:
— Прошу вас, господин исправник, разрешите немного посидеть…
Валериан Сергеевич с сочувствием посмотрел на ее торчащий живот.
— Конечно, конечно. Не хотите ли воды?
— Нет, спасибо, — отказалась Матрена. — Я немного отдышусь, а то столько всего навалилось!
Полицейский отозвал следователя к вновь прибывшему господину, маленькому, щуплому, с бегающими глазками, который, возбужденно жестикулируя, начал о чем-то докладывать. Говорил он тихо, поэтому Матрена, хотя и внимательно прислушивалась к разговору, ничего не разобрала, кроме единственного слова «гостиница». Воспользовавшись тем, что за ней не наблюдают, женщина ловко отодвинула икону Архангела Михаила, нащупала в стене едва заметный выступ и, нажав на него, увидела образовавшуюся пустую нишу с клочком бумаги. Она быстро сунула предполагаемую записку в карман и поспешно вышла из храма. Только оказавшись дома, Матрена развернула смятую бумагу: «Не волнуйся, обстоятельства изменились, книга в надежном месте. Храни тебя Господь!».
— Убили, — растерянно произнесла женщина и, выронив из рук послание батюшки, громко, в голос, разрыдалась. Ей вспомнилось, с каким жаром защищал отец Сергий доброе имя бабушки… Бабушки, о которой она почти ничего не знала… И теперь этого уже не исправить! Никогда!
Через два дня, после похорон, Матрене приснился сон. Погибшая бабушка стояла в окружении зажженных свечей.
— Прости меня, внученька! Не смогла я ее остановить, не удержала. Одна тебе защита и утешение — Господь. Есть очень сильная древняя молитва, о которой мало кто знает. Молитва написана на паперти Чудова монастыря в Кремле. Про нее сказано: «Аще который человек прочитает сию молитву — того дня не прикоснется к нему ни диавол, ни зол человек, лестью не обольстится сердце его. Аще ли представится от жития сего, то и душа его не станет достоянием ада». Слова станут тебе известны, как только проснешься.
Утром в голове Матрены зазвучало:
«Господи Боже, Царю Безначальный! Пошли Господи, Архангела Твоего Михаила на помощь рабе Твоей Матрене изъятии ее от враг ее видимых и невидимых.
О Господень Михаиле Архангеле! Демонов сокрушителю, запрети всем врагам, борющимся со мною, сотвори их яко овцы и сокруши их яко прах пред лицем ветра…»
Сердце громко забилось от соприкосновения с чудом. Бабушка просила прощения. За что? «Не смогла остановить, не удержала». — Боже! Матрена похолодела от ужаса.
Внутренний голос вкрадчиво зашептал: «Тебе ли сражаться одной против древнего зла? Подумай о страшном конце…»
Женщина упрямо замотала головой и сердито, громко произнесла:
— Я не одна, я с Господом!
Валериан Сергеевич очень спешил. Кучер гнал лошадей во весь опор.
— Голубчик, ты уж не подведи! — упрашивал его помощник исправника.