— Да, хотела выбрать себе платье.
— Выбрали?
— К сожалению, моего размера не нашлось.
— Кто-нибудь вас там видел?
— Скорее всего нет. Постойте, неужели вы считаете?.. — Мила от удивления потеряла дар речи. Растерянно улыбаясь, она переспросила: — Вы это серьезно?.. — Молчание сыщика возмутило ее. — Считаете, я могла напасть на Володю?! Да вы что?! — От столь нелепого предположения девушка сильно побледнела, и только на скулах выступили красные пятна.
— Заметьте, я ничего не говорил! Просто проверяю возможные версии, — спокойно ответил Прохоров. — И все-таки, припомните, видел вас кто-нибудь из знакомых шестого апреля с шестнадцати до восемнадцати часов.
— Не знаю, — растерялась Мила.
— Значит, алиби, на время покушения, отсутствует, — подытожил Константин. — Пока, Людмила, вы свободны. Прошу из города никуда не уезжать. Думаю, наша сегодняшняя встреча не последняя.
В полном смятении, девушка вернулась домой. Она бесцельно металась по квартире, то хватаясь за телефон, то бросая трубку обратно, на рычаг. Следователь представлялся совершенно уверенным в ее виновности, которую всячески пытался доказать. Вначале она хотела позвонить своей подруге, Леле, но не решилась. А вдруг та тоже не поверит ей и сочтет убийцей? Оставалось только одно: дожидаться прихода матери. Стрелки часов двигались мучительно медленно. Около семи раздалась звонкая трель звонка. Сердце Милы бешено заколотилось. Она выбежала в коридор и дрожащими, непослушными пальцами повернула ключ в замке. Дверь открылась. Надежда вошла в прихожую, опустила на пол тяжелые сумки и страдальчески поморщилась, растирая затекшие руки.
— Здравствуй, доченька. Слава Богу, до дома добралась!
— Мам, опять ты с тяжестью! Ведь просила столько не набирать!
— Не ругайся, Милочка! Так получилось. Сама знаешь, кругом дефицит: то венгерских кур давали, то бананы, потом еще заказ хороший принесли. Как отказаться? В конце концов набралось.
Пока Мила разбирала сумки, Надежда переоделась и вышла на кухню.
— Ну что, чайку попьем? — предложила она. Увидев понурившуюся фигуру дочери, женщина встревожилась. — В чем дело, моя хорошая?
Еле сдерживаемые слезы хлынули из Милиных глаз. Она, в отчаянии, бросилась в материнские объятия, пытаясь обрести в них защиту и поддержку от того невообразимого кошмара, в котором оказалась. Захлебываясь рыданиями, сама ужасаясь выдвинутому против нее страшному обвинению, Мила с трудом произнесла:
— Мамочка, меня подозревают в покушении на убийство Володи!
— Что?! — Надежда остолбенела, не в силах осмыслить сказанное дочерью. — Полный абсурд! Чушь какая-то! — изменившимся от волнения голосом воскликнула женщина. — Значит, в покушении на убийство?! — задохнулась она от возмущения.
— Да, на Володю напали.
— Ах вот в чем дело! Теперь понимаю, — процедила Надежда, — этот негодяй, это ничтожество решило устроить спектакль, чтобы испортить тебе жизнь! По принципу: если не мне, то и никому! Подонок! Мерзавец! — Глаза женщины метали молнии, голос дрожал от негодования. — Нашли кого обвинить! Тебя! А следователь, он в своем уме?! Такая кроха покушалась на здорового бугая! Да зачем он сдался!
Притихшая Мила испуганно следила за матерью. Растерянный вид дочери заставил Надежду устыдиться. Она взяла себя в руки и совсем другим тоном произнесла:
— Прости, родная, не сдержалась. Так вдруг стало обидно! Вот такие, как ты, добрые, жалостливые, беззащитные глупышки, чаще всего становятся жертвами непорядочных людей! Но не волнуйся, Милочка, мы справимся! Обязательно найдем выход! А сейчас давай успокоимся, вытрем слезы. — Надежда достала из кармана носовой платок. — Смотри, как глазки покраснели! Я в буфете свежий рулет с маком купила, пальчики оближешь! Вот тебе, моя хорошая, кусочек из серединки.
Девушка немного оживилась. За чаем она рассказала матери о сегодняшней встрече со следователем.
Выслушав дочь, Надежда, подчеркнуто спокойно, заключила:
— Самое главное для нас — твое алиби. Поэтому, вспомни, Милочка, не спеши! Может, все-таки ты кого-нибудь встретила по дороге или в магазине?
— Мам, я уже говорила, что нет, — ответила девушка, кусая губы от досады, — как назло!
— Позволь тебе не поверить! — не сдавалась Надежда. — У нашего подъезда после четырех обязательно, кто-нибудь из бабуль дежурит!
Напряженный материнский тон заставил Милу внутренне собраться. Перед глазами всплыло улыбающееся лицо Анны Григорьевны.
— Мамочка, ты гений! — радостно воскликнула девушка и, с горящими глазами, кинулась к матери на шею.