В указанном документе устанавливались численность и постоянное размещение на укреплениях войск для защиты от вражеского десанта. На 8-й и 10-й батареях должно находиться два батальона, в том числе на 10-й резервный батальон Литовского полка (400 человек) под начальством генерал-майора Пихелыитейна. Батарея имела длину по фронту 200 саж. и предназначалась для защиты Карантинной бухты и действия во фланг и тыл неприятельским кораблям, пытающимся прорваться в глубь Севастопольской бухты.{1133} По оценке Делафилда батарея была очень удачно вписана в оборонительную систему Севастопольской крепости, взаимодействуя с Александровской и Константиновской батареями.{1134}
К началу Крымской кампании береговая батарея №10 входила в первую дистанцию оборонительных укреплений и продолжала играть важную роль в защите Севастопольской крепости с моря, имея на вооружении порядка 59 орудий. Из них: 2 3-х пудовые пушки образца 1838 г.; 29 36-фт. пушек; 10 1-пудовых длинных единорогов; 9 l/2-пудовых единорогов, 5 мортир.{1135} Прислуга батареи состояла из 277 человек, в основном артиллеристов Севастопольского артиллерийского гарнизона: роты №2 и №3 (до 300 чел.). Артиллерией командовал командир роты №2 подпоручик Л.Г. Зяким, «…молодой, энергический, преданный своему оружию офицер».{1136} Командиром батареи был капитан 2-го ранга А.Н. Андреев. Левым флангом батареи командовал лейтенант Папа-Егоров.
Командовал батареей талантливый морской артиллерист А.Н. Андреев. Благодаря его энергии в самые напряженные минуты обстрела огонь не прекращался. Сражение для батареи №10 состояло из двух частей.
Вначале ей пришлось вести борьбу с французской батареей на западной стороне Карантинной бухты, а потом и с кораблями, бой с которыми начался тремя часами ранее основного сражения.
Неприятельская артиллерия в 9 часов утра открыла амбразуры и повела огонь по 6-му бастиону. И вот тут, только прочувствуйте, читатель! Вот, как описывает участник сражения (Бабенчиков) эмоции матросов, составлявших большую часть орудийной прислуги при начале боя. Действительно, поражаешься русскому характеру: «…орудийная прислуга батареи №10, с воплем какой то дикой радости, с какой то лихорадочной живостью, бросилась к орудиям сухопутного фаса».{1137}
Я не сторонник высокопарных слов, но сказанное одним из участников встречи матросов из Севастополя в Москве в 1856 г. «…удаль морская перенесена вами с палуб на батареи», не преувеличение.{1138}
На батарее не хватало прислуги, и у одной из мортир работал во время сражения солдат из одного из резервных пехотных батальонов, до этого стоявший у будки, где поставили ящик с ручными гранатами, на случай штурма с суши. Оказалось, не зря незадолго до войны, солдаты резервных батальонов 13-й пехотной дивизии прошли курс артиллерийского обучения.
В самом начале боя, неприятельская бомба взорвала гранаты, не причинив никакого вреда часовому, который, работая у орудий, одновременно оставался на своем посту, покуда не был сменен. Но при этом в разгар сражения батарея отвечала на каждый неприятельский выстрел двумя-тремя своими.{1139}
Кроме ручных гранат, на батарее № 10 было взорвано два ящика со снаряженными бомбами, стоявшие на валганге[33] за орудиями, но, к счастью, эти взрывы не нанесли никакого вреда. Постепенно артиллеристы вполне освоились под огнем. Действия гарнизона стали взвешенными и спокойными: «Все, кто не мог принять прямого участия в стрельбе, следили за действием выстрелов; каждый попавший снаряд производил общий восторг, был приветствуем общими одобрительными восклицаниями, как будто бы этими выстрелами решалась судьба общего боя, вопросы: быть или не быть Севастополю. По недостатку ли опытности, или по общему увлечению, никто не думал, что сегодня, и завтра, и потом почти целый год будет продолжаться этот же самый бой. Впоследствии, когда все, что называется, пристрелялись, мы уже не увлекались так, не горячились, не бросали снаряд за снарядом без счета. Спокойно и медленно мы отвечали едва одним выстрелом на пять неприятельских, и не иначе, как совершенно точно наведя орудие и обусловив все шансы наилучшего действия выстрела. Но такая опытность приобретена нами лишь после нескольких недель боя. В первом же деле увлечение было чрезмерно, страсти находились в полном разгаре. Однако при всем увлечении, несмотря на расстояние — свыше 600 саж. на котором из 1/2-пудового единорога, даже на практике попадает едва 10%, не смотря на весьма косвенное расположение неприятельской батареи, прикрываемой притом с фланга, как бы башней, круглой печью для выжигания извести, — три орудия из этой батареи не более как через час были уже сбиты. Но одно орудие, ближайшее к печи, и потому наилучше прикрытое со стороны батареи №10, оставалось еще более часа, хотя стреляло только изредка, как бы украдкой, когда огонь нашей батареи, чтобы дать разойтись дыму и посмотреть, где и что делают корабли. Артиллеристы нашей батареи прозвали орудие в шутку “запечным сверчком”, и когда раздавался снова свист вылетающего из него снаряда, говорили: “сверчок-то наш еще посвистывает”, и опять наводили туда три или четыре орудия и забрасывали его снарядами. Но, как только умолкала пальба, сверчок вновь отзывался из-за своей печи и снова вызывал против себя учащенные выстрелы».{1140}
33
Валганг — верхняя поверхность вала укреплений, на которой располагается оборонительная позиция. Для прикрытия на ней войск и орудий с внешней стороны.