Это оказалась охрана обозной колонны, проходившая тем же самым маршрутом… через лес. Её мгновенно атаковала конная артиллерия Мода и части 11-го гусарского и 8-го полков при поддержке Легкой Дивизии и с 23-м впереди колонны.
Подоспевшие «серые» подержали атаку огнем из карабинов, это стало их «боевым крещением» в Крыму. Вслед беспорядочно уходившим русским два орудия Мода отправили несколько малоэффективных картечных выстрелов».
Офицер конной артиллерии Ричардс так описал случившееся: «Внезапно мы наткнулись на значительные силы противника — до шести тысяч человек с обозом; увидав нас, они атаковали и едва не взяли в плен лорда Раглана, который ехал впереди, осматривая местность. С ним был штаб, а также двадцать драгун охраны; мы приблизились, показали зубы, и русские, бросив обоз, ударились в бегство. Мы взяли несколько пленных и множество трофеев — провизию всех сортов, богато отделанные кружевом камзолы, прекрасные шали, разнообразнейшие драгоценности, картины, в общем, все, чего душа пожелает, так что невозможно было решить, что из этого взять с собой, а что оставить».{233}
Сделав несколько выстрелов, русские рассыпались и стремительно бросились бежать, оставляя много телег с огромным количеством одежды, драгоценностей и боеприпасами для стрелкового оружия. Поскольку это была законная добыча, солдатам, под надлежащим наблюдением, разрешили взять все, что они захотят и сколько захотят. Возможность захвата трофеев сильно подняла дух солдат, и весь день они шли быстрым и легким шагом.{234}
Действительно, трофеи союзниками достались богатые, теплая одежда, гусарские ментики, запасы продовольствия, включая «…бутылки ужасающе крепкой выпивки».{235} С интересом рассматривали, найденный в одной из повозок полковой складень с иконами. Лошадей и часть повозок распределили по полкам. Патронные запасы уничтожили. Но, якобы, более всего впечатлил союзников другой «трофей».
«На одной из повозок сидел смертельно пьяный русский артиллерийский офицер. С откупоренной бутылкой шампанского в руке, он весело напевал. Захвативших его в плен англичан он встретил бесконечными выражениями радости, настаивая на том, чтобы те выпили с ним шампанского. Когда предложение было принято, оказалось, что бутылка была пуста. Это был единственный офицер, сопровождавший часть русского арьергарда. Его доставили к Раглану, который хотел узнать, почему и в каком количестве войска уходили из Севастополя. Английские солдаты посмеивались над ним так, как высмеивают поведение пьяных на улице. Раглан посмотрел на офицера с выражением неудовольствия и смущения. Не желая смотреть на то, как смеются над офицером, он повернулся к нему спиной».{236}
Скажу сразу, я не сильно подвергаю вере подобный случай, хотя и не отрицаю совсем его возможность. Дальше, когда мы будем читать русскую версию случившегося, узнаем, что среди взятых в плен офицеров не указано. Английская «The illustrated history of the war against Russia», не вдаваясь в подробности, упоминает среди взятых в плен русских артиллерийского капитана, о котором сообщает Раглан в своем письме в Лондон.{237} Вроде бы он даже сказал, что именно дравшиеся как львы англичане повергли в ужас русскую армию. Этот монолог часто приводят английские источники, и любят повторять наши краеведы. Не думаю, что правды в нем много. Война быстро обрастает мифами. В книге о действиях в Крыму полка «Рейнджеров Коннахта» есть упоминание о русском офицере в приподнятом состоянии сидевшем в повозке в окружении множества бутылок шампанского.{238} Но нет гарантии, что автор книги, Натаниель Стивенс, не «содрал» ситуацию у Кинглейка, как, например, Хибберт.
Отрицать наличие попавших в неприятельский плен — глупо. На то она и война, чтобы одни попадали в плен, а другие его благополучно избегали. Шотландская бригада, проходя вечером мимо места стычки, видела нескольких пленных, под охраной кавалеристов стоявших у повозок, но кто они были — не ясно.{239} Кстати, огромная численность войск, сопровождавших обоз англичанами, явно тоже завышена. Хрущёв говорит о назначенных для этого всего лишь двух ротах Черноморского батальона.{240}
Но не будем злорадствовать. Возможно, что англичанам достался просто чиновник или кто-то из иной «тыловой публики», одетый, естественно, лучше солдата, а часто и лучше офицеров. А может быть просто им обидно, что уже после войны, об англичанах, попавших в плен и пересидевших опасности войны в глубинных губерниях Российской империи, говорили как о беспробудных пьяницах. Недаром на буйства и неумеренное потребление алкоголя англичанами жаловался занимавшийся обменом пленных в Одессе подполковник Мещерский.{241} Ведь как удобно свои грехи перевалить на чужие плечи.