— Здравствуйте, мне на десять утра назначено. Я, от Колбаскина, — произнес Степан, входя в приемную кабинета.
— Ждите, — не поднимая глаз, от экрана монитора, буркнула секретарша.
Степан послушно сел на придвинутый к стене стул и замер в ожидании. В приемную постоянно заходили сотрудники исполкома, некоторые сразу шли в кабинет, другие задерживались в приемной. Степан просидел больше часа, терпеливо ожидая, когда на него обратят внимание. Примерно в половину двенадцатого, когда поток посетителей иссяк, секретарша, сообщила, что еще немного и Степана примут. Когда часы показывали 11.50, дверь кабинета открылась и Жарихина Марина Александровна выплыла из своего логова. Выглядела начальница отдела коммунальной собственности монументально — дородная, с высокой прической а-ля семидесятые, обвешанная золотом, как новогодняя елка, женщина, габаритами не уступавшая авианосцу.
— Марина Александровна, вас человек уже два часа ждет. От Колбаскина, — подала голос секретарша.
— Пусть еще немного подождет, у меня обед, — высокомерно ответила матрона.
— Марина Александровна, а может, все-таки уделите мне несколько минут, — Степан решительно встал со стула, перегораживая «авианосцу» путь к двери. — Вам же звонил вчера господин Колбаскин. Вы только скажите, что мне дальше делать и как получить в аренду нужное помещение.
— Молодой человек, куда вы так спешите. Приходите в понедельник или вторник. Поговорим, разберемся, — напирая своим безразмерным бюстом на Степана, произнесла госпожа Жарихина.
— У меня оборудование простаивает на складе перевозчика, за каждый день простоя, я плачу штраф. Понимаете, господин Колбаскин взял у меня определенную сумму денег, обещая, что еще вчера я смогу въехать в требуемое мне помещение. Я специально под этот срок и заказал доставку груза. А, Колбаскин меня подвел.
— Молодой человек, давайте выйдем в коридор, — с ненавистью в голосе, выкрикнула чиновница, толкая своими телесами Степана в грудь и выталкивая его за дверь.
— Вы, что с ума сошли, при секретарше говоря о взятке?! — понизив голос до свистящего шепота, прошипела матрона. — Забудьте о Колбаскине и тех деньгах, что вы ему дали. Нет их больше. Понятно?
— И что же мне тогда делать?
— Начать все с самого начала. Пишите заявление на имя балансадержателя нужного вам помещения, после того как вам его подпишут, приносите его к нам в исполком и отдаете в общий отдел, они его передадут мэру на подпись, после того, как он его подпишет, ваше заявление будет рассматриваться на ближайшей сессии городского совета, после того, как они его утвердят, вы должны будете дать объявление в газету, что такое то, помещение сдается в аренду, и мы должны будем провести аукцион между всеми желающими, конечно, если никто не изъявит желания, то вы автоматически побеждаете, — глубоко вздохнув, и переведя дыхание, продолжила чиновница: — Потом вы нанимаете оценщика, который оценит стоимость помещения, из этого расчета мы вычислим арендную плату, которую будем с вас взимать. Ну и в конце, если, все пройдет успешно, вы внесете единоразовую материальную помощь городу, потом к вам подъедут наши специалисты, которые и определят ежемесячную помощь городу, да и не забывайте, о помощи городу, перед каждым государственным праздником.
— А разве, того, что я буду платить аренду в городскую казну не достаточно?
— Молодой человек, вы, что против того, чтобы помочь родному городу?
— Нет, я конечно, не против помочь родному городу… единоразово. Но, согласитесь, что это как-то не логично. Я беру в аренду не жилое, убитое в хлам помещение. Восстанавливаю его за свой счет, создаю там рабочие места, плачу заработную плату, плачу налоги, плачу аренду. И не смотря на все это, я должен платить ежемесячную дань городу. Так, что ли? Я уже молчу, о том, что для того чтобы пройти все те этапы, о которых вы говорите, мне понадобиться несколько месяцев. Вы это понимаете?!
— Послушай, ты, придурок, что ты несешь? Какая на фуй логика? — вскрикнула жирная чиновница, от ярости у неё затряслись складки на шее. — Ты, кто? Ты — предприниматель, а это значит, что должен платить. Платить! Понял?! Не хочешь платить, иди работай на завод!
— Уважаемая, а вам никто не говорил, что высота занимаемого поста не влияет на траекторию полета пули? — когда Степан впадал в ярость, его лицо приобретало монументальное спокойствие и благодушие. Именно за эту особенность его и прозвали — Удавом. Есть еще такая пословица — «спокойный как удав».