Мы поднялись еще этажом выше и попали в небольшой коридор, по обеим сторонам которого тянулись узкие деревянные двери.
— В Оружейной раньше были казармы, — пояснил он. — Не думаю, что они когда-либо действительно использовались, но именно так тогда строили. Теперь это наши гостевые комнаты. Джессика, наверное, в той, что самая последняя, потому что она единственная открыта.
Он шел по коридору не спеша, как будто мы не участвовали в гонке, чтобы помешать моей племяннице забеременеть. Но я заставила себя следовать за ним размеренными шагами и остановилась рядом перед последней дверью. Я услышала стоны внутри и закрыла глаза, желая оказаться дома, в постели, где мне было самое место.
— Ты уверена, что хочешь это сделать? — спросил Хейс, и его жесткие глаза немного смягчились.
Я нахмурилась, глядя на него.
— Конечно, что ты имеешь в виду?
— Можем просто спуститься вниз и выпить, — медленно произнес он. — Немного расслабиться. Потому что, если мы войдем туда и вытащим ее, это ничего не изменит. Если малышка твердо решила попасть в беду, она это сделает. Ты не сможешь ее остановить.
Я стиснула зубы. Часть меня шептала, что он был прав — в конце концов, я не смогла изменить Эмбер. Моя кузина изначально была не из тех людей, которые употребляют героин в присутствии своей двенадцатилетней дочери.
Но мне хотелось большего для Джессики. Лучшего.
— Мне стоит постучать в дверь или Вы уже сделаете это? — решительно спросила я. Тот пожал плечами и с силой постучал по дереву.
— Это Пик.
— Что? — крикнул какой-то мужчина хриплым голосом. Я даже могла представить, почему.
— У тебя там девушка по имени Джессика?
Я услышала приглушенные голоса, затем заговорил другой мужчина.
— Она говорит «нет», но выглядит виноватой. Дай нам секунду.
Мы ждали не больше пары минут, но мне показалось, что прошла целая вечность, когда я услышала грохот и глухие удары, доносящиеся из комнаты.
Два мужских голоса. Затем, спорящий — Джессики.
Дорогой Боженька, зачем она все это делает?
Хейс все это время стоял, прислонившись спиной к стене, скрестив свои большие руки и изучая меня, как пойманную мышь. Затем дверь распахнулась, и на пороге появился высокий темноволосый молодой человек со взъерошенными волосами. Я посмотрела мимо него и увидела очень простую комнату с древней, продавленной кроватью. Джессика стояла в изножье, на лице явно читалось выражение ярости. Позади нее стоял еще один мужчина, на этот раз с коротким светлым ежиком на голове. На нем не было рубашки, только свободно висящие джинсы, и он натягивал тяжелые кожаные ботинки, показывая всем своим видом глубокое раздражение.
У него на груди были следы губной помады, которые тянулись вниз по животу.
Черт побери.
— Ты не имеешь права здесь находиться, — прошипела Джесс. Мой взгляд снова метнулся к ней. Боже, она выглядела ужасно. Потрепанная. Рваные колготки, ультракороткая юбка и бюстье, которое каким-то образом ничего не скрывало, но все же создавало видимость одежды. Ее глаза были перепачканы потекшей густой черной подводкой, волосы спутаны и растрепаны, а красный цвет на губах соответствовал следам, который та, очевидно, оставила на мужчине позади себя.
— Джесс, нам пора домой, — произнесла я и вдруг почувствовала тяжесть каждой прожитой минуты за все свои тридцать восемь лет. Блондин натянул рубашку, затем прошмыгнул мимо нее и вышел за дверь, практически рыча от разочарования. Хейс шагнул вперед и хлопнул его по спине, когда они обменялись взглядами, которые я не смогла разобрать.
— Я ненавижу тебя! — прорычала Джесс.
— Черт возьми, — раздраженно выругался Риз. — Тащи сюда свою задницу, маленькая засранка. У меня нет на это времени, да и у Лондон тоже.
— Да пошел ты. Я уже взрослая. И могу делать все, что захочу, а я хочу остаться здесь с Бэнксом.
Молодой человек, придерживавший дверь, по-видимому Бэнкс, недоверчиво фыркнул. Хейс ничего не сделал, но каким-то образом атмосфера изменилась. Наэлектризовалась. Джессика совершила очень серьезную ошибку, и мне вдруг стало страшно за нее. Я протянула руку и, не задумываясь, схватила Риза за руку, впилась пальцами в его теплую кожу и прошептала:
— Пожалуйста…
Хейс взглянул на мою руку, затем поймал мой взгляд, удерживая его в плену.
— Ты моя должница, — сказал он. — Потому что эта маленькая сучка не должна так со мной разговаривать, поняла? Никогда больше.
Потом он снова повернулся к Джесс, на лице которой отразилось некоторое беспокойство. Может быть, она уже поняла, что это не игра?