И тут реальность происходящего обрушилась на меня.
Риз Хейс прижался членом прямо к моей киске. Мое предательское тело прильнуло к нему, и я поняла, что мы были опасно близки к точке невозврата.
Я представила себе улыбающееся лицо Нейта и заставила себя разорвать поцелуй. Продолжая крепко удерживать мое тело, Хейс отпустил мой рот и прижался лбом к моему, тяжело дыша. Я вжалась спиной в стену, чувствуя прилив адреналина, но деваться было некуда. Не то чтобы поцелуй был жестоким, грубым или даже настолько страстным… Я просто никогда не испытывала ничего похожего безмолвной силе этого человека.
И мне никогда никого не хотелось так сильно, как Риза Хейса в этот момент.
— Мне нужно идти, — прошептала я. — Джесси ждет меня.
— Останься.
— Не могу, я нужна ей. Ты тоже родитель, поэтому понимаешь. Знаю, что понимаешь.
— Ты не сможешь ее изменить, — прошептал он мне на ухо, и жар его губ коснулся мочки моего уха. — Она уже большая девочка и должна сама принимать решения. Рано или поздно мы должны позволить им вырасти.
— Так вот что ты делал со своими девочками? — переспросила я. Он замер, потом с тихим смешком покачал головой.
— Черт возьми, нет, — признался он. — Я сделал все, что мог, чтобы защитить их и обеспечить им безопасность. В конце концов, это не принесло мне ни черта хорошего. Кит сходит с ума, а Эм спит с ублюдком. И я бы все отдал, чтобы закопать его в землю.
— Тогда ты знаешь, почему я должна сейчас уйти.
Хейс медленно опустил меня. Мы изучали друг друга в течение нескольких секунд, разделяя своего рода понимание. И еще десять минут назад, я бы никогда не поверила, что это возможно.
— Я провожу тебя до машины, — сказал он.
— Спасибо.
Странная смесь осознания и напряжения преследовала нас, пока мы спускались по лестнице и шли через главный зал Клуба. На нас бросали задумчивые взгляды, которые я игнорировала.
Я также смогла не обращать внимания на гудение своего тела — фух, я справилась с поставленной задачей.
Очень подавленная Джессика ждала снаружи рядом с минивэном на стоянке. Бэнкс стоял достаточно близко, чтобы наблюдать за ней, но не настолько близко, чтобы спокойно разговаривать. Он выглядел скучающим, но настороженным, явно решив следовать указаниям своего президента.
Вот тебе и вся юная любовь.
Я разблокировала вэн своим брелоком. Джесс уже залезла внутрь, пока я только тянулась к своей двери. Хейс схватил меня за плечо и развернул лицом к себе.
— В понедельник, в три часа.
— Я проверю свой график.
— Уж будь добра, — произнес он с ленивой, лукавой усмешкой, потому что мы оба чертовски хорошо знали, что я приду вовремя и буду готова к работе. У меня было такое чувство, что он выследит меня, если я этого не сделаю. Я открыла водительскую дверцу и забралась внутрь, вставляя ключ в замок зажигания.
Джесс отказывалась смотреть на меня, и это хорошо, потому что мне действительно не хотелось разговаривать с ней прямо сейчас. Мы уже были на полпути домой, когда она нарушила молчание.
— Мама никогда бы меня так не смутила.
После всего, она собиралась ставить Эмбер в пример мне?
Что-то уродливое внутри меня подняло свою голову. Меня будто переклинило.
— Нет, она бы обвинила их в том, что они тебя трахнули, и попросила бы деньги за это, потому что никогда ничего не отдавала бесплатно.
Джессика ахнула, и я тут же почувствовала себя ужасно. Может быть, это и правда, но я не имела права опускать Эмбер перед ее дочерью. Я лучше других знала…
— Мне очень жаль…
— К черту тебя, — произнесла она холодным, мрачным голосом, полным такой ненависти, что я вздрогнула. — Я хочу жить вместе с ней. Со своей настоящей матерью.
Я нажала на тормоз, чтобы остановить вэн. Я все испортила и знала это. Джесс отвернулась.
— Просто веди машину. Я не хочу разговаривать. Ты не моя мама и не мой босс. Я уже взрослая. К черту тебя… — повторила она, но на этот раз в ее голосе не было прежней силы. Нет. Это был скорее болезненный шепот. Мое сердце разрывалось пополам, потому что независимо от того, насколько сильно пострадала Джесс, это была не ее вина. С момента зачатия она пропитывалась химическими веществами в ядовитой утробе своей матери, и теперь ей придется жить с этим всю оставшуюся жизнь.
В уединении своего разума я позволила себе еще одно проклятие на эту ночь.