После чего Коэтсуджи вышел, оставив Мию с Ренкой в легкой прострации.
Глава 19. Турнир — Начало
Несмотря на позднее время Ниидзима поднял трубку, хотя по зевоте он уже лег спать:
— Вели-и-икий генерал у аппарата.
— Великим будешь, когда завоюешь мир, — усмехнулся я. У тебя все готово?
— Умеешь ты сбить с настроя Кеничи. Да готово, причем уже давно!
Я разлегся на прохладных татами пола, и задумчиво смотрел в потолок. Говорить Ему или нет? Хороший вопрос…
— Ты связался с нашим великим музыкантом?
— Да он собирался вылетать завтра в шесть, сказал, что прибудет уже на место, правда не упомянул как.
У меня по спине пробежал холодок. Надеюсь это не тот самый способ? Отскребать музыканта будет не из приятных моментов в жизни.
Шальную мысль пришлось отогнать, чего-чего, а такого выступления друга мне видеть не хотелось бы.
— Хорошо, что по нашей проблеме?
Ниидзима на том конце едва слышно ругнулся, но все же ответил:
— Его видели в Японии. Походу ему неймется, о "ней" пока ничего. Как сквозь землю провалилась. Единственная возможность узнать — это задействовать твою родню, но ты сам на это не пойдешь.
— Все верно. Будьте готовы.
Серо-стальные тучи над головой и мелкий моросящий дождь. От некогда великолепного архитектурного строения остались руины, как и у его предшественника Римского Колизея.
Я ничего не слышу, звуки тонут и практически не проходят сквозь слой ваты.
Площадка ринга, выложенная ровными шероховатыми плитками, засыпана обломками строительных блоков и мелким щебнем. Периодически сотрясается земля, с неба падают обломки камня и бетона.
Все равно.
Мой противник передо мной. Его одежда изорвана, на правой щеке длинная кровоточащая ссадина. Левая рука висит плетью. В глазах ненависть. Ненависть на меня и на весь мир.
Мои губы что-то говорят.
Я не слышу. Тело не слушается, словно слиток стали, холодный непривычный, чужой. Вспышка близкого взрыва, пол под ногами вздрагивает.
Я не участник, я просто наблюдатель.
Фуриндзи стоит возле крупного бетонного блока с треснувшими краями и торчащей с одного конца арматурой. В ее глазах застыла боль и мука. Каменная пыль, смоченная дождем, создает на ее светло-фиолетовом комбинезоне грязные потеки. Она что-то кричит.
Я глух. Я не могу сдвинуться с места, тело неподвижно. Справа и слева от меня сыплются с неба камни.
Внезапно мой противник смещается вправо, в сторону Фуриндзи, словно заслоняя от чего-то.
В его тело словно разбуженные осы входят три пули, заставив его дернуться. Четвертую, он ловит пока еще целой рукой. Пуля входит в предплечье и там остается, выбив из тела фонтанчик крови.
Все словно в замедленной съемке.
Я даже вижу длинный шлейф от края северного зрительского сектора.
Пуля летит быстро, слишком быстро, чтобы успеть среагировать.
С криком я проснулся. Все тело била крупная дрожь. Мысли скакали, словно стая обезумевших кузнечиков. Глянув на часы, я увидел горящие в темноте цифры: полчетвертого ночи.
Улегшись, я попытался успокоить дыхание.
Сон. Всего лишь кошмарный сон, навеянный моими переживаниями будущего турнира. Турнира, в котором я могу сложить свою буйную голову.
Дверь слегка приоткрылась, в щель упал лучик света из коридора. Учитель Ма. Уточнив, все ли в порядке он ушел. Слишком многие поставили на меня многое, слишком многие меня опекают. Утром, скорее всего, будет знать весь мастерский состав додзё о моем кошмаре и невозможности спать спокойно ночью.
Утро следующего дня не принесло мне ничего нового. Утренний разминочный комплекс "Умри и не позорь школу", после чего занятия с Апачаем.
После занятия, с трудом передвигая ногами, я дошел до крыльца главного строения додзё, и достал из кармана куртки сотовый.
Все-таки придется позвонить матери. Слишком многое меня сейчас беспокоит, слишком многое сейчас непонятно. Телефон успел сделать всего лишь пару гудков, после чего приятный голос матери прозвучал:
— Здравствуй сын.
— Привет, мам.
— Я так понимаю, что-то случилось, раз ты решил позвонить. — В ее голосе прозвучал намек и усмешка.