— Que c'est sale, ce pays…[1] — Произнесла только что сошедшая с самолета девушка. — Vous aves bien fait la preperetion? [2]
— Oui, Professeur. [3]. — Ответила девушка с синим рисунком под левым глазом, больше похожим на каплю воды или слезу, чем на эмблему "виней".
После чего странная компания забралась в недра автомобиля, взревел мотор, и машина резко рванула с места, вклиниваясь в поток автомобилей.
Я шел по коридору жилого корпуса в свою комнату, чтобы переодеться после школьного дня. Возле двери Сио замерли Сигуре с Апачаем. Интересно, что они там подслушивают? В следующее мгновение Сигуре молниеносным прыжком влетела в люк на потолке, и сдвинула крышку, а Апачай словно ураган, едва не снеся меня, пронесся мимо и заскочил в свою комнату, только дверь успела скрипнуть.
В следующий миг дверь, ведущая в комнату Сио, под которой сидели "разведчики", отъехала в сторону и наружу вышли двое, одетые в деловые костюмы и, мазнув по мне взглядами, спустились вниз с этажа. Следом неторопливо вышел Сио.
— О! Кеничи! Через десять минут — возле макивар. Будем отрабатывать удар.
Я только кивнул, задумчивым взглядом провожая его спину. Похоже, что-то намечается. Вот только не помню, кто был первым: Борис Иванов или психопатка из Франции… Ладно, выясним.
Переодеваясь, я с удивлением понял, что мой костюм для занятий "слегка" изменился. Словно кто-то в мое отсутствие умудрился над ним поработать… Черные свободные штаны были слегка ушиты по фигуре… хорошо, хоть не в обтяжку. Рядом лежала тонкая кольчуга Сигуре, идеально подогнанная под мою многострадальную тушку, немного тяжеловатая… И куртка кимоно… судя по оторванным рукавам, тут расстарался уже Апачай. Последней деталью оказалась мягкая кожаная обувь с гладкой подошвой. Хмм… похоже, скоро начинается "акт второй". Привычным движением закрепил на поясе чехол с сюрикенами, к которому добавился чехол с тонкими шнурками, вымоченном в каком-то растворе кожи. Сигуре очень ответственно взялась за мою подготовку. Теперь, даже разбуди меня ночью, сумею завязать простынь в морской узел… Вот только я не понял, на кой он мне нужен, вроде вешать никого не собираюсь…
Улица встретила гулким звоном. Макиварой учителя служила стальная балка, глубоко вкопанная в землю. И еще у меня такое чувство, что с каждым ударом она слегка прогибается и, возвращаясь в исходное состояние, издает тот самый гул… хотя могу и ошибаться.
— Опаздываешь!
— Вроде минута в минуту…
— Поговори мне еще! — Проворчал Сио. — Приступай. Пятьсот подходов!
Садист!
— Пятьсот двадцать!
Эээ… он, что мысли читает, или я вслух произнес?
Видя мое недоумение, Сио пояснил:
— У тебя все эмоции и мысли на лице написаны. — И, усмехнувшись, нанес резкий удар по балке.
Нет, точно она прогибается под его ударами! Хотя может и не прогибается, а вибрирует — вон, как земля вокруг бруса разлетается…
— Учитель, а что за люди к тебе заходили?
— Инспектор и его помощник. — Заметив, что я остановился, прервав тренировку, он рявкнул. — Пятьсот сорок! Похоже, появилась новая подработка.
— Подработка?
— Да, подработка! — Блин ну зачем так орать? — У меня, в отличие от Акисаме, нет постоянного заработка. Давай поактивнее! Что-то ты вялый…
Угу. Эти две причины в данный момент спаринговались по ту сторону додзё. Первая — местная, вторая — приезжая. И надо ж было этой особе заявиться к Старейшему с просьбой проживания в додзё! И ведь тот согласился! Больше всего меня понимал Ма Кенсей, попытавшийся в тот же день удрать. Не удалось… Не знаю, что она ему посулила, но он до сих пор ходил, словно пришибленный…
— Кеничи, ты меня слушаешь или спишь?! — Голос Коэтсуджи вывел меня из задумчивости.
— Прошу прощения, учитель. — Сам виноват.
— Ладно, я повторю, но в наказание — еще десять подходов!
Подтянувшись, я забрался на столб и принялся двигаться по вкопанным на двухметровой высоте столбам, следуя рисунку движений. В бою одну из главных ролей играют ноги и правильное движение…
— … Итак, Кеничи, как я УЖЕ говорил, эмоции могут быть и своего рода щитом. — К Коэтсуджи, впрочем, быстро вернулся его менторский тон. — На уверенного противника нападают с большей осторожностью, чем на человека, подсознательно играющего роль слабого. Многие мастера владеют различными техниками, показывающими свой страх, чтобы противник расслабился и атаковал.