Внезапно вихрь из двух людей распался и кузнец, пропустивший мощный удар в грудь и последовавший за ним бросок, стал падать с обрыва.
В последний момент Коэтсуджи успел поймать его за протез:
— Я вас вытащу!
— Я, наверно, не лучший отец — созданными мною катанами даже сейчас продолжают убивать… — Кузнец хрипел, с его губ потекла струйка крови. — Я плохой отец, но главное… что он у нее был…
Взмахнув перехваченным левой рукой мечем, он отсек протез в области кисти и полетел вниз…
— Прощайте… — Донеслось до них его последнее прощание.
Коэтсуджи устало сел у обрыва. К нему, осторожно ступая, подошла девочка с мокрыми глазами, ее била мелкая дрожь, но она крепко держала последний дар своего отца.
Появление новых визитеров не осталось незамеченным. Новые визитеры вели себя спокойно и довольно нагло. Лицо каждого скрывала керамическая маска, изображавшая злобный лик какого-нибудь демона.
— Эта катана принадлежит нам!
Пятнадцать человек в просторной одежде, в масках, скрывающих их лица с перевязью за плечами, удерживающей ножны мечей, полукругом окружили ребенка, сжимавшего руках меч, который был длиннее ее в два раза, и мужчину в свободном кимоно.
Вперед вышел предводитель в оскаленной маске демона:
— Мы пришли за последним клинком "со стальной тайной вкладывания души"! — Голос был грубым с легкой хрипотцой. — Не стоит делать опрометчивых поступков, просто отдайте катану нам.
— Думаю, нам надо уходить с этих гор… — Коэтсуджи не обращал никакого внимания на окруживших их плотным кольцом людей. — Пойдешь со мной?
А потом все-таки соизволил заметить визитеров:
— Эту катану… отец этого ребенка делал исключительно для нее, и вам она не достанется. — В его голосе впервые за день появился холод и метал, от которого ребенок слегка вздрогнул. — Так что советую заткнуться и дать нам пройти!
— Ахахахахах… слова придурка! Ты даже не можешь представить себе ценность этого меча! — Издевательски произнес один из визитеров. — Передай ее нам или же мы возьмем этот меч в обмен на ваши никчемные жизни!
— Кузнец-оружейник умер, а эта катана содержит стальной секрет, который может принадлежать только нам! — В голосе предводителя звучали издевательские нотки, которые мог позволить себе только уверенный в себе человек. — Ты хоть знаешь, с кем споришь?
— С "Тьмой". — Равнодушно ответил Коэтсуджи.
Внезапно ребенок, на которого визитеры не обращали внимания, внимательно следя за движениями Коэтсуджи, резко подпрыгнул вверх, захватив ногами ножны, и…
Рассеченная надвое керамическая маска с гулким стуком распалась на две аккуратные половинки! По ошарашенному лицу главаря потекла тонкая струйка крови из рассеченного вместе с маской лба.
— Ах ты, маленькая дрянь! Сумела вытащить меч из ножен. Когда я был невнимателен… — В его глазах полыхала ярость. — Сейчас я вам покажу свою силу…
— Видимо вы не внемлите голосу разума, в наказание вы ощутите адскую боль! Боль от наших мечей!
От крикливо-писклявого голоса Коэтсуджи только поморщился. Внезапно пыль покрывавшая землю словно взметнулась от невидимого ветра. От Коэтсуджи пошла настолько мощная волна жажды крови, что нападающие, окружившие его, дрогнули и отступили на шаг…
— Что ж, я с удовольствием посмотрю на боль в глазах язычников! — Его улыбка могла посоперничать с волчьим оскалом.
В следующий миг он рванул в сторону противников…
Вскоре пыль осела и удивленному взгляду девочки предстала небывалая картина. Словно нападавшие решили изобразить из себя живые канаты, настолько плотным оказалось переплетение их рук и ног… Удивленная, она подошла и, подобрав лежавшую на земле короткую палку, потыкала в маску одного из нападавших. По телу неудачника словно прошла судорога, и, сопровождаемая стонами, эта волна прошла по всему кольцу, вернувшись с еще с большей амплитудой. Теперь кричали все…
— Б… ольно… ноги не двигаются!
— …не шевельнуться…что-то мешает…
— Что ты с нами сделал? С…
— Бесполезно! Вес ваших тел используется для блокировки ваших суставов. — В голосе Коэтсуджи слышалась нескрываемая гордость. — Снаружи вас может расцепить любой, даже ребенок, но изнутри вы ничего не сможете сделать!
Командир вооруженной группы "Тьма" рванулся и, несмотря на боль и раздавшиеся вопли пострадавших, заорал: