А сейчас Греза созерцала сводного братишку вновь и, надо сказать, созерцала не без удовольствия. Бывший задохлик превратился в рослого и стройного молодого самца с пестрой шкурой и гривой в легкую, едва заметную полоску. Он остался тоньше и гибче большинства сверстников, но при этом находился в отличной физической форме. Славный из него должен был получиться воин.
— Сестра, я думал, что у меня галлюцинации, но это действительно был твой голос! — прострекотал Джет, повиснув на карнизе и уткнувшись в решетку носом.
— Как же я соскучилась, — улыбнувшись сквозь слезы, проговорила Греза и просунула руку через ячейки заграждения, чтобы ласково потрепать малька за гриву. Джет закатил глаза и тонко заурчал, бодая покатым лбом ее ладонь.
Комментарий к Глава 6. Все когда-то повторяется
Эдвард Григ “Пер Гюнт” - “Песня Сольвейг”
========== Глава 7. Борец за справедливость ==========
Вы мне хотели жизнь испортить?
Спасибо, справилась сама.
(Владимир Вишневский)
Выслушав старшую сестру, Солнышко и Осень долго и потрясенно молчали. А Прорва, храня свое знаменитое непроницаемое выражение, просто сидела напротив и ждала их конечной реакции. Сок с позабытого всеми размороженного мяса потихоньку стекал на пол, звонко капая в тишине.
— Но ведь ты понимаешь, что мать удерживает ее силой? — наконец, решилась уточнить Солнышко.
— Рыжая, я, что, на тупую похожа? — раздраженно рыкнула Прорва. — Конечно, понимаю, только что это изменит? Мелкая коротко и ясно сказала, что она там по своей воле, я тут бессильна что-либо поделать.
— И что теперь будет? — мрачно спросила Осень.
— Что будет… — повторила Глава уменьшившегося гарема задумчиво. — Ничего не будет. Найдет ей мать какого-нибудь олуха не из здешних да отправит с ним подальше, вот и все.
— А как же Сумрак? И… Мы? — сестры встревоженно уставились на нее.
— А что — мы? От нас ему уже никуда не деться, если вы об этом. Помается, да приведет пару-тройку молодых несушек происхождением попроще. Главное, мальков вывести и сохранить, а остальное второстепенно. Конечно, он может попытаться вернуть Грезу и на том по-геройски бессмысленно погибнуть… Так что предлагаю всем подтвердить, что Мелкая ушла сама.
— Признайся, — внезапно произнесла Осень в упор, — ты бы не захотела вернуть ее, даже будь такая возможность.
Прорва аж привстала от возмущения, вполне, кстати сказать, искреннего.
— Я помню, как ты на нее смотрела, когда он ее привел, — нисколько не смутившись продолжала Жрица. — Это был взгляд цепного пса, у которого мусорные твари уволокли из-под носа кусок мяса.
— Молчи-ка лучше, Философ недоделанный! — рявкнула Прорва сердито, перебираясь в дальний угол и отворачиваясь.
— Тут нечего стыдиться, мы чувствовали то же, — хмыкнула Осень. — Но, ничего, привыкли потом.
— Я тоже сперва немного ревновала… — робко вклинилась Солнышко. — Самую чуточку… Но потом поняла, что это просто глупо. Конечно, видно было, что к ней он относится не так, как к нам, но при этом, согласитесь, он так старался, чтобы всем доставалось внимания поровну… Уже одно это приятно. Да и Греза хорошая девочка оказалась. Она немного нервная, но хорошая… Мне ее будет даже недоставать.
Прорва лишь покачала головой, как бы говоря: «Да что б вы понимали!»
— Мы скажем ему правду, сестра, — тихо проговорила Осень. — Потому что правду он узнает так или иначе. И, если он узнает ее не от нас, то непременно решит, что это мы избавились от Мелкой на почве ревности.
— Знаете, лучше бы вместо этих всех откровений предлагали варианты, как можно ее вернуть, — внезапно огрызнулась старшая самка.
— А дальше-то? Дальше что было? — Джет аж подскакивал в нетерпении, поскальзываясь и скрежеща когтями по подоконнику.
— А дальше ты еще маленький знать, — Греза рассмеялась и шутливо щелкнула по любопытному носу.
— Мне девятнадцать в этом году, — насупился малек.
— Ну все, прям мужик-мужик! — стрекотнула сестра и, подкараулив, ткнула его в живот, вызвав приступ щекотки, едва не повлекший за собой полет вниз.
— Просто я очень удивился, когда ты сказала, что пошла против Великой из-за самца… — успокоившись и посерьезнев, проговорил Джет.
— Он правда очень хороший, — вздохнула Греза, склоняя голову к оконному переплету. — Хитрюга, но хороший.
— Великая так и говорила, что он тебя обманул…
— Неправда. Я же рассказала тебе, как все было на самом деле.
— Тогда я не понимаю, сестра… Раз ты была с ним счастлива, что же не устраивало твою мать?
— Его низкий статус и то, что я ее ослушалась.
— Поня-ятно, — опечаленно протянул малек. — Все самки так помешаны на статусах, что я, наверное, решусь завести семью лишь годам к семидесяти, когда до Старшего дослужусь.
— Не дотерпишь ты до семидесяти, — фыркнула сестра.
— Главное, хотя бы дожить, а уж там видно будет, — криво усмехнулся Джет и тут же поспешил переменить тему: — Ладно, так и что ты теперь делать-то станешь?
— Пока не знаю, — честно ответила самка.
— Попробуешь сбежать? Если нужно как-то помочь, то я сделаю все, что скажешь…
— Нет, родной… Я пообещала… Понимаешь, если я пойду на хитрость, мама тоже ни перед чем не остановится, она предупредила. Я хочу попробовать поговорить с ней, когда она немного успокоится. Может быть, она все-таки сможет меня понять и отпустить… В конце концов, она же любит отца, ей должны быть знакомы мои чувства…
Джет внезапно понурил голову и в сомнении зашевелил жвалами, так, словно, был уверен в обратном, но не решался сказать.
— Что с тобой? — насторожилась Греза.
— Отец-то — Великий, Свободный Охотник, Советник… Не чета твоему Сумраку.
— Он тоже когда-то был простым Кровавым.
— Я слышал, Желанная пошла за него намного позже…
Греза поморщилась. Все-то этот малек знал. Пепел действительно в первый раз сватался к Желанной, будучи в возрасте сорока пяти лет. Она отказала ему, приняв предложение более перспективного самца. Но Пепел не отступился, вернувшись через два десятилетия с новым статусом и бесчисленными победами. Он сразился с тем самцом и отвоевал у него возлюбленную, та же, оценив, наконец, заслуги настойчивого охотника, соблаговолила пойти за ним. Великой Матерью Желанная стала уже в гареме Пепла. Историю их с отцом отношений Матриарх с гордостью рассказывала всем дочерям, приводя ее в качестве примера верной стратегии обустройства личной жизни.
— Других мыслей у меня пока нет, — призналась Греза.
— А, если к Главе Совета за помощью обратиться? Она же…
— Ты и об этом в курсе? — вытаращилась самка. — Ты, что же, все сплетни собираешь?
— Но ведь правда? — уклонившись от прямого ответа, осведомился Джет.
— Правда. Но, боюсь, она не на моей стороне.
— Даже твоя матушка отстаивает права своих подчиненных самок, если их нарушает кто-то, кроме нее самой, — убедительно возразил малек.
— В том-то и дело, что Прорва приходила, дабы уладить формальности, — с тоской в голосе пояснила Греза. — И я была вынуждена сказать, что нахожусь тут добровольно. Таково было мамино условие. Прорва не дура, она обо всем догадалась. Но ей было выгодно сделать вид, что она поверила. И в этом плане к ней действительно не придерешься…
— Все-то вы, самки, усложняете… — проворчал юнец. Подобные заявление в его исполнении смотрелись особенно уморительно. Греза даже нашла в себе силы снова улыбнуться.
— Это ты так говоришь, пока в клан не попал, — пообещала она.
Вечерело. У раскрытого окна становилось зябко. Греза накинула на плечи покрывало, а Джет прибавил мощности на греющей сети. Они разговаривали уже довольно долго, и молодому самцу, наконец, настала пора уходить, пока наставницы не хватились его. Впрочем, Джет обещал вернуться на следующий день. Он исправно навещал сестру с тех пор, как Греза оказалась в заточении — сегодня минула ровно неделя. Если бы Желанная или другие самки о том прознали, у малька неминуемо начались бы проблемы, но, к счастью, облюбованное им окно выходило на весьма глухой уголок сада, и Джет каждый раз умудрялся проникнуть туда без свидетелей. Греза, конечно, упорно предостерегала его от этих визитов, но братишка даже слушать не хотел, всеми силами пытаясь скрасить одиночество самки и хоть как-то ее развеселить. Джет вырос, но не забыл, как она была к нему добра, вознамерившись теперь не остаться в долгу.