— Обожаю, когда ты злишься, — ухмыльнулась Глава Гарема и тотчас же нырнула вниз, грубо разводя ноги Жрицы в стороны и без предупреждения приникая пастью к увлажнившейся от долгого ожидания щели. Осень тут же испустила сладостный и томный вздох, приподнимая таз и позволяя умелому языку старшей сестры проникнуть в себя. Прорва глухо зарокотала и усилила свой натиск, вжимая любовницу в холодную поверхность скамьи.
Луна смотрела на них во все глаза. Она совершенно не собиралась подглядывать, просто пошла за Осенью, чтобы спросить… Что именно она хотела спросить, Луна уже забыла. Сперва самочка постеснялась подойти, завидев Прорву, а потом уходить стало поздно. Оставалось спрятаться в зарослях и тихо ждать, когда все закончится. Нет, она, конечно, слышала о подобных развлечениях, но до сих пор считала, что это что-то из области фантазий…
Осень стонала и извивалась, скрежеща когтями по деревянной поверхности. Несколько раз она пыталась вцепиться в плечи сестры, но Прорва перехватывала ее руки, не позволяя себя царапать, и Жрица возвращалась к истязанию скамейки. Наконец, распалившись до предела, старшая самка стащила сестру вниз и повалила на пол, принимаясь ласкать ее руками. Осень в ответ начала торопливо стаскивать с нее одежду.
Луна смотрела и не могла оторваться. Старшие выглядели такими… Довольными? Нет, даже обезумевшими! Неужели, подобные ощущения могли дать обычные прикосновения? Дочь Полночи знала, что спаривание должно приносить наслаждение, но как-то ей пока в это слабо верилось… Ей совсем ничего не хотелось, она не понимала, как это… Может, чтобы понять, нужно было просто попробовать? Стараясь не производить шума (хотя, звуки, что сейчас издавала кувыркающаяся в гроте парочка, заглушили бы любую возню в кустах), молодая самочка прилегла и нерешительно задрала подол. Как они там делали?.. Луна вытянула шею и вгляделась. Затем аккуратно провела пальцем вдоль своей узкой щелки и прислушалась к ощущениям. Ничего. Не удивительно, она же трогала там, когда мылась, и тоже ничего не было. Самочка для чистоты эксперимента провела еще несколько раз, но опять осталась в недоумении. Попробовала погрузить палец глубже, но чуть не вскрикнула, царапнув себя когтем. «Наверное, языком совсем по-другому», — в итоге, заключила она, оступившись. Прорва и Осень как раз сменили позицию: первая лежала на спине, а вторая разместилась сверху, только наоборот, и страстно вылизывала ее промежность, в свою очередь наслаждаясь тем, как язык сестры извивается внутри ее лона.
А бедный юнец неподалеку тем временем вцепился в ветку, дрожа всем телом, и, кажется, забыл, как дышать…
Самки угомонились спустя примерно полчаса и, приведя себя в порядок, ушли. Сам не понимая, для чего это делает, Джет спустился с дерева и, крадучись, направился к беседке. Знакомый запах вожделения еще висел в воздухе, хотя Старшие давно уже удалились. Его сложно было назвать приятным, скорее, даже наоборот, однако, он необъяснимо туманил сознание, вызывая легкое головокружение. Этот запах манил и пугал одновременно, парализуя волю и вызывая постыдную слабость в конечностях; противиться его зову юнец не мог, равно как и бороться с ощущением, будто он добровольно идет в какую-то смертельно опасную ловушку. Как же хорошо, что он сейчас был тут один, и никто этого не видел…
Приблизившись к входу, самец замер в нерешительности и часто запыхтел, вбирая насыщенный феромонами воздух невольно раскрывшейся пастью. Внезапно его боковое зрение уловило рядом какое-то неясное светлое пятно…
Джет быстро обернулся. В двух шагах стояла Луна. Стояла и с таким же обалдевшим видом пялилась на него. С минуту оба не двигались, молча созерцая друг друга, а потом резко бросились в разные стороны, точно всполошившиеся лесные бегунки, застигнутые кем-то врасплох.
Только отбежав на другой конец сада, молодой самец почувствовал себя в безопасности.
Комментарий к Глава 16. Недопонимание
Навеяло: Еnya – «River sings».
Очень неоднозначная глава вышла…
Во-первых, я задалась вопросом, а это инцест - когда сестры друг с другом?..
В еще: а “гет” ли у данного произведения направленность…
========== Глава 17. Новые претенденты ==========
Мои намеренья прекрасны,
Пойдёмте, тут недалеко.
(Владимир Вишневский)
— А я-то все думала, когда ж это начнется… — презрительно фыркнула Солнышко, созерцая нервно принюхивающегося самца. Он вертелся вокруг гарема все утро и теперь, наконец, отважился ступить на территорию, все еще не до конца веря в то, что такие обширные угодья до сих пор не заняты. Судя по знакам, это была Молодая Кровь — не больше шести Охот на счету.
— Ты мне нравишься, самка, — уверенно сообщил он, окончательно осмелев. Да, некоторые и так знакомились.
— Отлично, можешь пойти и помечтать обо мне в обнимку с какой-нибудь колодой в лесу, — приготовившись уйти в дом, ответила Солнышко. В другое время она, возможно, и рассмотрела бы его предложение, так как воин был для своих лет весьма неплох, крепкий такой, мускулистый, с хорошей гривой, невоспитанный только… Но у нее уже был супруг, который ее полностью устраивал, и отказываться от него только из-за того, что он случайно задержался на промысле, самка не собиралась.
— Я не уйду, — возразил самец. — Что мне сделать, чтобы получить твое согласие?
— Да хоть на голову встань — мне все равно, — отозвалась дочь Свободы, и захлопнула перед носом претендента дверь. Тот постоял еще несколько минут озадаченно, и куда-то делся. Ну и молодец.
А Солнышко решила, что вечером пора серьезно поговорить с остальными.
По странному совпадению оказалось, что Глава гарема и сама собиралась поднять данную тему после ужина. Собрав подруг и сестер, Прорва объявила, что «на повестке дня» у них сегодня два важных вопроса. Первый: что делать с завалом у источников, второй: что делать с самцами. Общее мнение было таково, что второй вопрос более значимый, поэтому начали с него.
— Дорогие мои, нам предстоит принять серьезное решение, — заговорила Прорва, когда приоритеты были расставлены, — и приход постороннего самца этим утром лишь подтверждает необходимость его скорейшего принятия. Наш супруг пропал. Прошло уже очень много времени, и, как бы мы ни ждали его, как бы ни надеялись на его возвращение, приходится признать, что шансы увидеть его снова день ото дня уменьшаются. Я не могу решать за всех, так как понимаю, что каждая из вас желает личного счастья, и я говорю теперь: если кто-то изберет себе другого самца, я не стану осуждать. Что до меня, то я намерена пропустить этот Сезон, если не из верности своему воину, так, хотя бы, ради его памяти. Я не призываю следовать моему примеру, однако предупреждаю: на своей территории я не потерплю чужаков. Если какая-то из вас вступит в новую связь, ей придется уйти.
Выслушав эти слова, самки заметно поникли и долго молчали. Наконец, Осень заговорила первой:
— Милые сестры, родные и названные, — обратилась она к присутствующим. — Я дала обет Храму, и потому вряд ли кто-то из достойных охотников захочет со мной отношений. Во всяком случае, я не стану искать их сама. Но если произойдет такое чудо, что кто-то столь же благородный, как сын Грозы, захочет связать со мной свою жизнь, я не стану противиться. Возможно, к тому времени, когда это произойдет, наша любимая старшая сестра тоже не будет столь категорична.
— А я останусь тут, — не раздумывая, заявила Солнышко. — В моей жизни были мужья и любовники, но только один самец смог подарить мне долгожданное потомство. Если я сейчас пойду за другого, кто знает, будут ли у меня еще детеныши… Потому мне гораздо важнее сохранить имеющихся мальков. Я не сомневаюсь, что, если бы я ушла, Прорва смогла бы их отлично воспитать, но я хочу воспитать первое потомство сама. Особенно, если оно станет единственным… Я остаюсь.