Луна обернулась. Самец стоял, нервно переминаясь с ноги на ногу, и вновь смотрел на нее тем же знакомым затравленным взглядом…
— Нет, все в порядке. Прослушала лекцию о ранней беременности и о том, что самцы в определенные моменты своей жизни не могут себя контролировать. Стандартно, в общем…
— Ты не думай, я мог себя контролировать… — зачем-то счел нужным донести до нее Джет.
— Я знаю, — ответила Луна. — Это я почему-то не могла…
Прохладные потоки воды приятно ласкали разгоряченную кожу. Ночь выдалась особенно душной. Воздух, раскалившийся за день, опалял при каждом вдохе, слабый ветер доносил лишь новые волны жара… Солнышко со своей скудной способностью к теплоотдаче достаточно тяжело переносила такую погоду. Только частое купание приносило облегчение, но эффект был временный. Шкура высыхала очень быстро, и во рту появлялась неприятная липкость. Одно радовало — данный сбой не передался потомству. В противном случае, мальки могли просто не пережить свое первое лето…
— А я-то думаю, кто это решил тут мыться в столь поздний час? — хитро прострекотала с порога дочь Тихой Бездны.
— Ох, мне совсем не спится, дорогая, — пожаловалась Солнышко, ненадолго поворачиваясь к вошедшей.
— Жарко?
— Не то слово…
— Ты не против, если я присоединюсь? — и Полночь, не дожидаясь ответа, расстегнула на плече пряжку, удерживающую свободное одеяние на ее горделивом стане.
— Осторожно, вода может показаться тебе холодной, — предупредила Солнышко, подвигаясь под душем.
— Не беда, — отмахнулась подруга и аккуратно, чтобы не поднимать лишних брызг, переступила бортик купели.
Изящные руки мягко легли на талию дочери Свободы, и Полночь приблизилась к ней вплотную, встав под густую завесу искрящихся, звенящих струй. Солнышко лишь благосклонно мурлыкнула в ответ на это прикосновение, и, лениво потянувшись, подняла руки вверх, чтобы обхватить за своей головой шею Полночи и привлечь самку к себе еще ближе. Солнышко прекрасно знала, зачем явилась Полночь, и не была против.
Они окончательно сблизились не так давно, но уже могли полностью раскрепоститься в объятиях друг друга. Дочь Тихой Бездны оказалась почти такой же ненасытной в любовных играх, что и младшая из трех сестер, к тому же, удивительно искусной в разнообразных ласках. По сравнению с неопытной Грезой она была просто великолепна, а Осень и Прорва во многом проигрывали ей по причине своей несдержанности, как итог, покорная влиянию Сезона, Солнышко, уединялась с ней все чаще, да и сама Полночь искала с ней встреч с не меньшим желанием.
— В тебе просто слишком много страсти, которую некому унять, вот ты и горишь, — шепнула любовница, зарываясь жвалами в мокрую гриву Рыжей. Она была выше, и потому свободно доставала до макушки подруги.
— Ты считаешь?
— Я уверена. И не душем тут надо воздействовать. Хотя… Душ нам сегодня тоже пригодится.
Ладони Полночи заскользили вперед, оглаживая живот Солнышка и спускаясь на ее бедра. Два блестящих тела сомкнулись воедино и плавно задвигались вместе, словно в каком-то экзотическом первобытном танце. Две пары рук, подобно диким лозам, чувственно сплелись и стали блуждать по непостоянным изгибам, улавливая мимолетные линии вздувающихся и опадающих мышц, дразняще обводя выступы и проникая в углубления; меняя направление льющихся вниз потоков, то на мгновение образуя укромные лакуны, то, напротив, загораживая небольшие участки от капель воды. Две пары ног пришли в движение, стремясь обвить друг друга, борясь за право снять с себя бремя точки опоры и, не выдержав этой борьбы, вскоре подогнулись опуская распалившихся любовниц на дно купели, где мгновенно переплелись, как бы следуя примеру неугомонных рук.
Влага пропитала кожу самок, придав цветам чешуи особую глубину и яркость — теперь Полночь выглядела графитово-серой, Солнышко же сияла, подобно зареву заката, а отдельные пятнышки на ее шкуре вспыхивали, точно капли расплавленного золота. Будто сонное светило медленно садилось за сумрачные холмы, укравшие линию горизонта, нежно обтекая их крутые вершины мерцающими переливами и постепенно отдавая им весь свой невыносимый жар…
Ночной прохлады оставалось ждать недолго…
Комментарий к Глава 19. Вечер рассказов
Навеяло: Enya – «Kiss The Book»
========== Глава 20. Наступление Серого ==========
Нет, вежливые люди не пропали,
Еще встречаются на жизненном пути.
Меня вчера так вежливо послали,
Что неудобно было не пойти!
(Неизвестный Автор)
Дух Сезона крепчал, все прибывающих холостяков срывало окончательно, и они лезли уже, что называется, из всех щелей. И, если поначалу общение с ними было даже забавным, то теперь становилось не до шуток, ибо некоторые из них начали на почве гормонального сдвига проявлять нешуточную агрессию.
В один из дней на территорию гарема наведалась целая компания из пяти молодых Кровавых. Пришли они, по всей видимости, прямиком с отмелей, и были, мало того, что озабоченные, так еще и не слабо так поддатые. Они расползлись по угодьям и открыли неуклюжее подобие охоты на встречных самок, погнавшись за Луной, попытавшись окружить Грезу и до полусмерти перепугав выгуливающую детенышей Солнышко. По случайному совпадению, у Прорвы в кои-то веки выдался выходной, и она с воодушевлением открыла охоту на самих вояк. В результате через некоторое время все пятеро висели рядком вниз головой на самом солнцепеке прямо напротив крыльца, точно свежепойманная добыча, а Глава гарема с чувством выполненного долга удалилась отдыхать, до вечера запретив тревожить себя по пустякам. Сердобольная Рыжик, хоть и являлась стороной сугубо пострадавшей, разрезала веревки и освободила негодяев, стоило только старшей сестре скрыться из виду. Четыре самца послушно ретировались сразу же — очевидно, метод Прорвы, все-таки сработал, и кровь отлила от причинных мест, подступив к головам и заставив одурманенные мозги юнцов хоть немного шевелиться в верном направлении. А один оказался послабее остальных, и Солнышку пришлось его откачивать. Тот же, придя в себя, обрадовался, что с ним наконец-то кто-то хочет спариться, и вцепился в добродетельную самку, никак не ожидавшую такого коварства. Благо, Прорва, заслышав на улице возню и ругань, вышла разбираться. При виде ее грозного лика, юнец притих, выпустил жертву и стратегически отступил в кусты.
В следующий раз какая-то Дурная Кровь прописался на границе сада — спасибо Джету, поднявшему тревогу, хотя, еще немного, и бандит зашиб бы малька, только врожденная прыть юнца и спасла. Из старших в тот момент дома была только Осень, и ей пришлось пойти разбираться самой. Слов истекающий слюнями нарушитель уже не понимал, однако отлично понял язык кнута и нехотя сгинул в неизвестном направлении, побоявшись остаться без глаз.
Другой отчаянный тип набросился на Солнышко с явным намерением изнасиловать, когда она собирала травы на границе леса. Самец оказался достаточно крупным, и она вряд ли отбилась бы от него, но, к счастью тут всем скопом на крики подоспели Греза, Луна и Джет. Нападающий был зверски искусан и оглушен ударом полена по голове. Греза тут же предложила вызвонить Прорву и сдать наглеца в Совет, дабы ему отрезали все лишнее, чтоб больше неповадно было. Солнышко, поразмыслив, возразила, что попытка — еще не есть преступление, ну помутился разум у мужика, что с него взять… После чего с загадочным видом ушла в дом, мимоходом вместо благодарности шуганув Джета от девок. Через пять минут она вернулась и скормила постепенно очухивающемуся самцу горсть противозачаточных пилюль Осени, пояснив злорадно: «Теперь ему еще долго ничего не захочется, будет сидеть и тихонько плакать в укромном уголочке». Затем отделавшийся малой кровью недонасильник был общими силами выдворен с территории, и ненадолго вновь воцарилось спокойствие.
Совсем ненадолго. Так как уже к вечеру нашлись претенденты на Грезу, что вопреки наказу старших самок пошла проведать брата и немного потренироваться с ним на копьях. В общем-то, благодаря оружию, дочь Желанной свою честь и отстояла. Джет, пытавшийся за нее вступиться, только дополнительно разозлил двух явившихся без приглашения самцов, и получил от одного из них основательную трепку, так что, в итоге, это Грезе пришлось его отбивать, а не наоборот.