Работа в армии активизировалась в 1909 г., когда страна и сыск отошли от революции и начался процесс анализа предыдущей деятельности. Это было связано с новым витком в истории революционного движения в армии. Период активности революционеров после ликвидации в 1907 г. Всероссийского военного союза сменился затишьем. Если в течение 1908 г. активность отмечалась лишь эпизодически, то в 1909 г. в департаменте полиции констатировали явный рост революционной пропаганды в армии. Основным идеологом политического сыска в армии был директор департамента Нил Петрович Зуев. 15 июня 1909 г. он издал циркуляр № 131741, предписывающий начальникам районных охранных отделений принять все меры к своевременному освещению секретной агентурой военных кружков и организаций. Зуев приказал во время сходок и заседаний этих организаций немедленно их ликвидировать и арестовывать всех членов.
Однако армейские чины с самого начала стали оказывать сопротивление работе сыскных органов. Начался конфликт, не урегулированный вплоть до революции 1917 г. и сильно отразившийся на судьбе империи. В вышеупомянутой справке департамента по этому поводу сказано: «Некоторые представители военной администрации совершенно отрицательно относились к возможности иметь секретную агентуру в войсках вообще и из воинских чинов в особенности, находя, что означенный институт будет раздражающим образом влиять на армию и уничтожать достоинство последней»[195].
Поначалу армию поддерживал Курлов, который издал циркуляр от 17 ноября 1909 г. № 139097, требовавший от руководителей розыскных органов сообщать подлежащим воинским начальникам о фактах революционной агитации в войсках. Циркуляр имел негативное воздействие: многие воинские начальники воспринимали подобные сообщения за личное оскорбление, старались замять ситуацию, не допустить начала расследования, а зачастую и опорочить лиц, доставивших агентурные сведения, положенные в основу обвинений. Начались постоянные столкновения жандармов и армии. Некоторые военные, наоборот, торопились публично и самостоятельно ликвидировать организацию, что приводило к аресту лишь части ее членов и почти стопроцентному провалу секретной агентуры. Армия пыталась самостоятельно противостоять агитации, изолируя части от внешнего мира. В своем докладе об истории революционного движения в армии от 27 июля 1912 г. исполняющий обязанности директора департамента полиции П. К. Лерхе писал про события 1910 г.: «Пропагандою занимались особые группы агитаторов, ютившиеся в расположении войск. Хотя военное начальство и приняло ряд мер к ограждению войск от тлетворного влияния окружающей среды (устранение раздробленности частей, казарменное расквартирование, усиление внутреннего надзора и т. д.), но меры эти, отчасти изолировав войска, не задели целых категорий не стесненных казарменным режимом чинов (писарей, музыкантов, фельдшеров, денщиков, вольноопределяющихся) и нестроевых; легко завязывая с такими воинскими чинами знакомства на гуляниях, в лавках, ресторанах, домах терпимости, агитаторы из вольных, наметив наиболее восприимчивых, завлекают таких на тайные собрания, снабжают революционной литературой и входят затем через их посредство в связь с воинскими чинами, где в дальнейшем постепенно создают кадры „сознательных солдат“, которые и должны всячески разжигать недовольство и хранить преемственно дух мятежа»[196].
Речь шла о том, что революционная пропаганда изначально заносилась в части извне, а потом уже передавалась от старослужащих новым поступлениям, то есть могла существовать в отрыве от внешних связей с гражданскими чинами, распространяясь уже по самим воинским частям. Изначально военно-революционные ячейки действовали самостоятельно и были обособлены, но уже с 1910 г. жандармская полиция начинает констатировать тенденцию к стиранию партийных разногласий и объединению (или координации действий) ячеек разных воинских частей, расположенных по соседству. Лерхе пишет: «Затем в военно-революционной работе стало наблюдаться стремление к объединению, как в виде взаимных, по инициативе самих местных военных кружков, тяготение друг к другу (например, в мае 1910 г. организация в Самурском полку завязала отношения с местными организациями в Осетинском дивизионе, интендантском складе, Аварском батальоне, инженерной дистанции, лазарете и комендантском управлении), так и по устанавливавшейся в отношении военной работы согласованности самих партий; например, объединение Финляндского освободительного союза и партии социалистов-революционеров, давшее ряд кружков в разных городах Финляндии, объединение той же партии с Польской социалистической партией на почве агитации, объединение социалистов-революционеров и социал-демократов в Двинске, создавшее там в марте 1910 года военную организацию»[197].
195
Агентурная работа политической полиции Российской империи: сборник документов. 1880–1917. М.; СПб., 2006. С. 252.