Он размышлял, стоит ли заправлять рубашку в штаны, и, решив, что сегодня президент вряд ли посетит их, в одних носках поплелся на кухню. Яркое солнце, бьющее из окон с восточной стороны, заставило его зажмуриться.
Из треснувшего радио над плитой неслось:
Видно, дела совсем плохи, коли по местному радио крутят этот негритянский рок. Норм выключил радио, боясь, как бы его голова не лопнула окончательно. Возле приемника лежала записка. Он взял ее и сощурился, чтобы прочесть следующее:
Дорогой Норм!
Салли Ходжез говорит что ей нужен кто-то поседеть с ее малышами сегодня утром и абещает заплатить за это долар. Я вернусь к лентчу. Поеш калбасу если хочеш. Я люблю тебя милый.
Норм положил записку обратно и застыл на мгновение, пытаясь уловить ее смысл. Чертовски трудно думать с такой головной болью. Сидеть с детьми… доллар. У жены Ральфа Ходжеза.
Эти три обрывка с трудом сложились в его сознании в нечто связное. Лайла ушла к Салли Ходжез посидеть с ее тремя малышами за какой-то паршивый доллар, оставив на него Люка и Бобби. Ей-богу, скверные времена наступили, если мужик должен торчать дома и утирать детские носы, пока жена вкалывает где-то за вонючие гроши, на которые даже не купишь галлон газа. Просто хреновые времена.
Он начал злиться, отчего головная боль только усилилась. Норм дотащился до холодильника, купленного когда-то на заработанные им приличные сверхурочные, и открыл дверцу. Почти все полки были пусты, кроме тех, куда Лайла ставила лотки с остатками еды. Он ненавидел эти пластмассовые контейнеры. Старая кукуруза, старая фасоль, жалкие остатки перца… ничего, что хотелось бы съесть. Ничего, кроме пластмассовых лотков и колбасок в упаковке. Их вид вызвал у него очередной приступ бессильной ярости, к которому примешивалась мучительная головная боль. Колбаски были похожи на отрезанные члены пигмеев, живущих в Африке или Южной Америке или хрен знает где еще. Есть вообще не хотелось. Норм чувствовал такую слабость, что, казалось, вот-вот упадет.
Он подошел к плите, чиркнул спичкой о наждачную бумагу, пришпиленную к стене, зажег конфорку и поставил кофе. Потом застыл в томительном ожидании, пока он закипит. Как раз когда кофе был почти готов, Норм едва успел выхватить из заднего кармана носовой платок и смачно чихнул. «Наверное, подцепил простуду, — подумал он. — О черт, только этого не хватало!» Ему и в голову не пришло вспомнить о потоке слизи, который извергался из нутра того парня, Кампьона, вчера вечером.
Хэп был в гараже. Он ставил новую выхлопную трубу на «скаут» Тони Леоминстера. Вик Полфри, раскачиваясь на походном раскладном стуле и потягивая пиво, наблюдал за его возней, когда у входа раздался звонок. Вик покосился в сторону конторы.
— Дорожный патруль, — сказал он. — Похоже, это твой двоюродный брат Джо Боб.
— Отлично.
Хэп вылез из-под автомобиля, вытер руки о ветошь. По пути к конторе он расчихался. Он терпеть не мог летнюю простуду. Хуже ее ничего нет.
Джо Боб Брентвуд, ростом почти шесть с половиной футов, стоял около багажника патрульной машины и заправлял бак. Позади него чинно в ряд, как пустые бутылки, лежали три колонки, сбитые накануне Кампьоном.
— Привет, Джо Боб! — воскликнул Хэп, приближаясь.
— Хэп, сукин ты сын, — Джо Боб переключил колонку на автоматический режим и перешагнул через шланг. — Тебе просто повезло, что станция уцелела после вчерашнего.
— Да, черт возьми. Стю Редман увидел, как тот парень подъезжает, и успел вырубить колонки. Все равно вылетел целый сноп искр.
— Тем более тебе чертовски повезло. Послушай, Хэп, я приехал не только для того, чтобы заправиться.
— Что такое?
Джо Боб перевел взгляд на Вика, стоящего в дверях конторы.
— Этот старпер был здесь вчера вечером?
— Кто? Вик? Да он почти каждый вечер здесь.
— Он умеет держать язык за зубами?
— Конечно, я ручаюсь. Он отличный мужик.
Автоматическая заправка отключилась. Хэп выцедил остатки бензина еще центов на двадцать, закрепил сопло шланга вырубил колонку и вернулся к Джо Бобу.
— Так что за история?
— Давай зайдем внутрь. Думаю, твой приятель тоже должен послушать. И если у тебя есть возможность, обзвони всех, кто был здесь вчера.
Они пересекли заправочную площадку и вошли в контору.