ЦЕНТР ПО ИЗУЧЕНИЮ ЧУМЫ В АТЛАНТЕ В КУРСЕ
СОВЕРШЕННО СЕКРЕТНО
ДОСЬЕ «БЛЮ»
КОНЕЦ
Р-Т-222312А
Старки нажал кнопку под центральным монитором. Изображение вспыхнуло на экране с ошеломляющей быстротой, характерной для оборудования солидных государственных структур. Это была пустыня в Западной Калифорнии, простирающаяся на восток. Совершенно безлюдное место, которому пурпурный свет инфракрасной съемки придавал леденящий душу мертвенный вид.
«Она там, впереди, — подумал Старки. — База „Блю“.» Его опять начал охватывать страх. Он сунул руку в карман и извлек голубую таблетку, которую его дочь назвала бы «оглушин». Хотя дело не а названии, а в результатах. Он проглотил таблетку не запивая, и на мгновение, пока она проходила внутрь, его гладкое, мускулистое лицо сморщилось.
База «Блю».
Старки взглянул на остальные, неработающие мониторы и включил их все. На четвертом и пятом появились изображения лабораторий: физической — на четвертом и вирусной биологии — на пятом. Помещение последней было заставлено клетками с животными, в основном с морскими свинками и резус-макаками и несколько — с собаками. Никто из них не производил впечатления спящих. В физической лаборатории все еще продолжала крутиться маленькая центрифуга. Старки еще тогда высказал недовольство этим, недовольство, замешанное на горечи. Было что-то мистически устрашающее в этой беспрерывно весело крутящейся центрифуге, рядом с которой на полу лежал мертвый доктор Эзвик, распластавшись, как огородное пугало, опрокинутое сильным порывом ветра.
Но, как ему объяснили, у центрифуги и освещения — один источник питания, и если отключить центрифугу, то погаснет свет. А камеры там, внизу, не приспособлены для инфракрасной съемки. Старки понял, в чем дело. Еще несколько шишек могут явиться из Вашингтона, чтобы взглянуть на труп нобелевского лауреата, распростертый на глубине четырехсот футов под поверхностью пустыни, меньше чем в миле отсюда. Если мы выключим центрифугу, то и профессора не станет видно. Элементарно. Его дочь назвала бы это «уловкой-22».
Он проглотил еще один «оглушин» и посмотрел на второй монитор, изображение на котором было ему по душе меньше всего. Ему не нравился мужчина, упавший лицом в тарелку с супом. Представьте себе, что кто-то подойдет к вам и скажет: «Ты проведешь вечность, уткнувшись мордой в суп». Как в том старом цирковом номере, когда чью-то физиономию суют в торт. Но вам вовсе не до смеха, если это проделывают с вами.
Второй монитор показывал кафетерий базы «Блю». Авария произошла в пересменок, и потому в кафетерии было немноголюдно. Впрочем, подумал он, какая им разница, где их настигла смерть — в кафетерии, собственной спальне или в лаборатории. И все же, тот человек, уткнувшийся лицом в суп…
Около барабана с леденцами скрючились мужчина и женщина в голубой форме. Рядом с музыкальным автоматом лежал мужчина в белом комбинезоне. За столиками было еще девять мужчин и четырнадцать женщин: некоторые из них рухнули возле бокалов с коктейлем, другие все еще сжимали своими окоченевшими пальцами стаканы с расплескавшейся кока-колой и спрайтом. За вторым столиком, почти в самом конце, сидел мужчина, опознанный как Фрэнк Д. Брюс… Это он упал лицом в тарелку с супом.
Первый монитор показывал лишь электронные часы. До 13 июня все цифры на них были зеленого цвета. А теперь они стали ярко-красными. Часы остановились, показывая набор цифр — 06:13:90:02:37:16.
13 июня, 1990-й. Два часа ночи, тридцать семь минут шестнадцать секунд.
За спиной Старки послышался отрывистый стук в дверь.
Он выключил все мониторы один за другим и обернулся. Он увидел упавшую на пол телеграмму и положил ее обратно на стол.
— Войдите.
Это был Крейтон. Он выглядел мрачным и бледным. Опять плохие новости, невозмутимо подумал Старки. Кто-то еще ткнулся мордой в суп.
— Привет, Лен, — спокойно поздоровался он.
Лен Крейтон кивнул:
— Билли. Это… О Боже, я не знаю, как сказать тебе.
— Думаю, лучше сказать все как есть, солдат.
— Эти люди, которые прикасались к телу Кампьона, проходят предварительное обследование в Атланте, и новости неважные.
— Все заражены?
— Пятеро — точно. Но у одного, по имени Стюарт Редман, пока реакция отрицательная. Хотя, насколько мы знаем, Кампьон и сам не поддавался болезни свыше 50 часов.
— Если бы только Кампьон не сбежал, — сказал Старки. — Там была паршивая система охраны, Лен. Совершенно паршивая.
Крейтон утвердительно кивнул.
— Продолжай.
— В Арнетте введен карантин. Мы уже выявили по крайней мере шестнадцать случаев гриппа, вызванного постоянно видоизменяющимся вирусом А-прим. И это только в открытой форме.