В спину ему несся заключительный протяжный, отвратительный крик в лучших традициях Бронкса:
— ПОЦЕЛУЙ МЕНЯ В ЗАД, ТЫ, ГРЯЗНЫЙ УБЛЮДОК!
Ларри свернул за угол и остановился на эстакаде над скоростным шоссе. Он свесился через перила, трясясь от нервного, почти истеричного смеха и машинально провожая Взглядом снующие внизу машины.
— Неужели ты не мог уладить все по-другому? — обратился он сам к себе, совершенно не замечая, что говорит вслух. — Эй, парень, ты мог бы вести себя лучше. Вышла отвратительная сцена. Плюнь на это, парень.
Теперь Ларри понял, что говорит вслух, и смех сразу прошел. Внезапно у него закружилась голова, подступила тошнота, и он крепко зажмурил глаза. Ячейка памяти в Управлении Мазохизма открылась, и он услышал голос Уэйна Стаки: «В тебе есть какая-то сила, способная сокрушать металл».
Он обошелся с этой девицей, как со шлюхой утром после групповухи.
«Никакой ты не славный парень».
Неправда. Неправда.
Но когда участники того грандиозного кутежа отказались убраться из его дома, он пригрозил, что вызовет полицию, и он не шутил. Мог ли он выполнить свою угрозу? Да, вполне.
Правда, с большинством из них он не был знаком и испытал бы только радость, если бы они подорвались на мине. Но среди возмутившихся было четверо-пятеро его старых приятелей. A Уэйн Стаки, этот ублюдок, стоял в дверном проеме, скрестив руки, как карающий судия в Судный День.
Сэл Дориа, уходя, сказал: «Если успех превратил тебя q в такого типа, Ларри, я хотел бы, чтобы ты по-прежнему играл в забегаловках».
Ларри открыл глаза, отвернулся от перил и стал высматривать такси. Конечно. Оскорбленный друг отомстил. Если Сэл был ему настоящим другом, почему он доил его вместе с другими? «Я был дураком, а никому не нравится, когда дурак умнеет. Вот в чем дело».
«Никакой ты не славный парень».
— Я славный парень, — сказал он угрюмо. — И вообще, кому какое дело?
Ларри махнул рукой проезжавшему мимо такси. Шофер, казалось, помедлил в нерешительности, прежде чем затормозить. И Ларри вспомнил о крови на лбу. Он открыл заднюю дверцу и забрался в машину, пока таксист не успел передумать.
— Манхэттен. Здание Химического банка.
Такси влилось в поток движущихся автомобилей.
— У тебя на лбу рана, парень, — сказал таксист.
— Девушка швырнула в меня лопаткой, — безучастно произнес Ларри.
Водитель ответил странной, фальшивой сочувственной улыбкой и сосредоточился на дороге, оставив Ларри наедине со своими раздумьями, как ему оправдаться перед матерью за эту ночь.
Глава 11
В вестибюле Ларри наткнулся на усталую негритянку, которая сказала, что скорее всего Элис Андервуд сейчас занимается инвентаризацией на двадцать четвертом этаже. Поднимаясь вверх на лифте, он чувствовал, что остальные пассажиры украдкой бросают опасливые взгляды на его лоб. Кровь больше не сочилась, но запекшаяся рана выглядела отталкивающе.
На двадцать четвертом этаже размещался административный центр какой-то японской компании по производству фотоаппаратов. Ларри минут двадцать блуждал по этажу в поисках матери, чувствуя себя последним идиотом. Среди служащих было много белых, но хватало и японцев, рядом с которыми, имея рост шесть футов два дюйма, он чувствовал себя к тому же и очень высоким идиотом. Маленькие мужчины и женщины с раскосыми глазами смотрели на его запекшийся лоб и испачканный кровью рукав пиджака с неприятной восточной вкрадчивостью.
Наконец за огромным папоротником Ларри заметил дверь с табличкой ОХРАНА И ХОЗЯЙСТВЕННАЯ СЛУЖБА. Он дернул ручку. Дверь оказалась незапертой, и он заглянул внутрь. Мать была там в своей мешковатой серой униформе, плотных чулках и туфлях на резиновой подошве. Черная сетка туго стягивала ее волосы. Она стояла к нему спиной. В одной руке она держала инвентарную книгу и, похоже, пересчитывала баллончики с чистящим средством на верхней полке.
У Ларри возникло острое преступное желание просто повернуться и убежать. Ему вдруг захотелось добраться до гаража, находившегося в двух кварталах от ее дома, и вывести оттуда свой «датсун». Наплевать на деньги, которые он только что заплатил за двухмесячную аренду стоянки. Забраться в машину и дать деру. Но куда? Да куда угодно. В Бар-Харбор, штат Мэн. В Тампа, штат Флорида. В Солт-Лейк-Сити, штат Юта. Любое место сгодится, лишь бы оно было подальше от Дьюи Пирата и от этой пропахшей запахом мыла маленькой комнаты. Он не знал из-за чего, из-за флюоресцентных ли ламп или из-за раны на лбу, у него так дико раскалывалась голова.