Епископ улыбнулся. После того как «черная смерть» унесла с собой немало рабочих рук, были приняты законы о введении строгих штрафов для тех хозяев и рабочих, которые не используют установленные расценки для каждого из ремесел. Наверняка всем этим веселым, крепким, уверенным в себе мужчинам и женщинам переплатили, и, скорее всего, за эту переплату никого из них — ни мужчин, ни женщин, ни детей, да и хозяина-нанимателя — не ждут взыскания.
— Я очень рад, что в течение этих трех недель вы будете хорошо питаться и жить в прекрасных условиях, — сказал Беренгер. — Полагаю также, что в своей удаче вы не забудете о бедных людях.
Их вожак подмигнул.
— Да, конечно, ваше преосвященство, — сказал он и снова поклонился.
С каждым холмом, каждым изгибом дороги, каждым пройденным дорожным столбом Ибрагим вздыхал все громче и громче. Он задыхался от усталости. Время от времени он бежал, чтобы двигаться наравне с мулом. Затем он захромал.
— Что с тобой, Ибрагим? — спросил Исаак.
— О, мастер Исаак, — ответил он. — Ваш мул идет так быстро, что я не могу двигаться рядом с ним, чтобы вести его.
— Тогда просто иди возле него и держись за уздечку, — сказал Исаак.
— Отец, это бессмысленно, — сказала Ракель. — Твой мул двигается так медленно, что вскоре заснет. И прекратите вздыхать и хромать, Ибрагим.
— Да, хозяйка, — сказал Ибрагим, хромая еще сильнее.
— Ибрагим, — произнес голос, вызвавший у него сильный страх. — Делай то, что сказала госпожа Ракель. С тобой все в порядке.
— Но, хозяйка, — обратился он к Юдифи, посмотрев на нее, словно загнанный в угол зверь, — у меня камешек попал в башмак.
— Тогда остановись и вынь его, — сказала Юдифь.
— Хватит, — сказала Ракель, подталкивая своего мула и становясь по правую руку от отца. — Ибрагим, дайте мне узду. Я поведу мула, отец.
— Ты сможешь это сделать?
— Конечно.
Ибрагим отошел к обочине, снял башмаки, вымыл ноги в ручье, который он заприметил перед этим, вытер их о свою куртку и приготовился идти дальше. Развив скорость, которую никто от него не ожидал, он побежал вдоль дороги, пока не добрался до почти пустой повозки. Подпрыгнув, он растянулся на соломенной подстилке возле Наоми. Она сидела там потому, что охраняла горшки, лежавшие в повозке: ее ноги были достаточно хорошо приучены к долгой ходьбе.
Солнце стояло уже высоко, и те, кто шли пешком, начали роптать. Примерно через полмили капитан охраны коротко переговорил с епископом и объявил долгожданную остановку. Повар епископа и его помощники быстро принялись за дело. Они разложили костер, вытащили горшки и чайники и собрали все необходимое для плотного обеда. Чуть дальше обслуга из женского монастыря зажгла свой костер и распаковала свою снедь. Наоми стащила Ибрагима с повозки и заставила его развести свой костер. На всех трех кострах начали готовить еду.
Исаак взялся за осмотр колена Беренгера, разгибая и сгибая его ногу, массируя ее с ароматным маслом.
— Мне кажется, состояние вполне удовлетворительное, — сказал он. — Было бы желательно, чтобы вы немного походили. Вы слишком долго сидели, не меняя положения.
— Так же, как и вы, господин Исаак. Возьмите меня за руку и прогуляйтесь со мной и Франсесом. — Трое мужчин пошли по твердому как камень лугу. — Чуть дальше должна быть тенистая роща, — сказал он. — Исаак, мне жаль, что вы не можете видеть того, что вижу я сейчас.
— И что вы видите, ваше преосвященство?
— Три кухни в поте лица трудятся над мало чем отличающимися друг от друга обедами, в то время как мой повар вполне бы мог и готов приготовить еду для всех.
— Но, возможно, добрая жена господина Исаака боится, что ваш повар подаст ей пищу, которая запрещена ей и ее семье, — сказал Франсес.
— Тогда ей не стоит есть этого, — сказал Беренгер.
— Уверен, что она совершенно не доверяет вашему повару, — сказал Исаак. — Но я поговорю с нею.
— Монахини не могут оправдаться тем же.
— Я предложил бы, ваше преосвященство, не заострять сегодня на этом вашего внимания, — сказал Франсес. — Позднее все кухни можно будет объединить.
Лишь когда дневное солнце миновало точку зенита, горшки были собраны и возвращены на прежнее место в повозках. Утреннее нетерпение значительно поутихло, и потребовались усилия, чтобы все наконец снова тронулись в путь, Однако, когда они уже тронулись на юг в сторону Таррагоны, Ракель машинально подхватила за узду мула, на котором ехал ее отец. Если бы кто-либо вздумал искать Ибрагима, то он нашел бы его во второй повозке, сидящим позади Наоми.