— Он оседлан?
— Да, отец. Стремена и узда болтаются по сторонам. Он замедляет ход… его поймали.
Хотя внимание всех присутствующих было приковано к этому животному и кое-кому из тех, кто шел пешком, удалось ухватить его за узду, когда он проносился мимо, все же большинство путников шарахнулось в стороны, чтобы не попасть ему под копыта. Конь замедлил бег и перешел на шаг рядом с мулом Исаака.
— Это вовсе не подпалины, — воскликнула Ракель, — а засохшая грязь. И глаза у него дикие от страха.
Юсуф потянулся, ухватился за узду, что-то нашептывая испуганному животному, и повел его. Пока огромный конь шел рядом с мулом лекаря, он вел себя спокойно.
Подъехали капитан и старшина стражников.
— Какое красивое животное, — заметил капитан.
— Подозреваю, что где-то поблизости находится его всадник, которому не терпится снова сесть в седло, — сказал старшина. — Если ты отпустишь его, парень, — добавил он, — он вернется в свою конюшню.
Юсуф подвязал повод так, чтобы конь не споткнулся, и отпустил его. Лошадь шагала рядом с мулом, не пытаясь убежать.
— Похоже, ему нравится мул господина Исаака. И его молодой ученик, — сказал старшина.
— Возможно, — заметил капитан. Но у него есть хозяин. — Старшина кивнул в направлении крытой повозки.
— Может быть, — ответил капитан. — Но пока мы не узнали точно, возможно, следует послать кого-то назад по дороге, чтобы проверить.
— Насколько далеко? — спросил старшина.
— Пожалуй, до замка. Пусть наведет справки и возвращается.
Когда старшина ушел, чтобы передать поручение одному из слуг, капитан остановился в шаге от Ракель.
— Неужели лошади действительно могут чувствовать симпатию к другим животным? — спросила Ракель.
— Бывают некоторые необычные животные, — ответил капитан. — Я знал одного такого… — и, взяв мула Исаака под уздцы, он начал рассказывать о лошадях, у которых были свои любимые животные.
Молодой человек крепко спал до тех пор, пока процессия не остановилась на поздний обед. Он проснулся, когда повара епископа уже приготовили еду, не настолько изысканную, чем в предыдущий день, ввиду всех предшествующих событий. На Наоми свалились хлопоты по приготовлению надлежащего обеда и забота о пострадавшем, так что она оставила больного на хозяина и удалилась к своим горшкам.
— Как дела? — спросил Исаак.
— Пить хочется, — сказал молодой человек.
Ракель помогла ему приподняться и поднесла чашку к его губам. Он жадно напился и откинулся на подушки.
— Я очень благодарен, — нет, я просто потрясен, что мне довелось попасть в руки столь милосердных спасителей. Вы — волшебник, раз смогли собрать мою руку? — спросил он.
— Не волшебник, — сказал Исаак. — Просто лекарь. Как долго рука была вывихнута из сустава?
— Когда вы нашли меня? — спросил тот.
— На исходе утра. По-видимому, вы всю ночь пролежали под дождем, И совсем промокли.
— Я потерял сознание незадолго до заката. Не могу сказать точнее.
— Значит, вы провели в этом состоянии больше половины суток, — тихо произнес Исаак, качая головой.
— Как это произошло? — спросил Беренгер.
— Я… — Он замолчал и тяжело задышал. — Было уже поздно, я искал гостиницу, когда меня остановили воры. Я вытащил меч, надеясь отбиться, оставил его отметины на теле многих из них, но один сильно ударил меня по бедру. — Он снова замолчал, и Ракель дала ему воды. — Это отняло много сил, и они смогли меня одолеть. Они сдернули меня с коня. Вот тогда-то я и вывихнул руку. Я очень неловко упал.
— Такая ужасная рана была следствием падения? — удивился Исаак.
— Да, — сказал он. — Они забрали кошелек, меч, коня и оттащили меня с дороги, полагаю, чтобы отсрочить преследование. Больше всего я жалею о потере коня. Мы побывали с ним во многих переделках.
Беренгер внимательно посмотрел на него.
— Прошу прощения за эти скромные условия, — сказал он. — Вряд ли вам удобно на этой телеге.
— Намного удобнее, чем вчера вечером, — сказал молодой человек. — И у меня такая заботливая сиделка.
— А-а, Наоми. Это моя кухарка, она очень любит присматривать за больными. В нашей семье ей не часто приходится это делать, — сказал Исаак. — Скажи мне, Ракель, как он выглядит?
— Все еще очень бледный, отец, но взгляд ясный. Его немного лихорадит.
— Странно, если бы этого не было.
— Господи Боже! — воскликнул молодой человек. — Вы — слепой! Вы вправили мне руку, перевязали мне рану, и вы не видите. Вы — волшебник.