Юдифь взглянула на кровати в отведенной им комнате и послала Ибрагима и Наоми, чтобы те принесли их сундук. Из него она вытащила чистое постельное белье и постелила его поверх белья сомнительной свежести, принесенного хозяином гостиницы. Четыре узкие кровати, внесенные в комнату, исчерпали возможности гостиницы: большинству мужчин пришлось обойтись соломенными тюфяками на полу в общей столовой. Если на каждой сумеют устроиться по две женщины, в комнате должны были поместиться все.
— Мама, — прошептала Ракель, тревожно оглядывая толпу утомленных женщин. — Пожалуй, я лучше посижу ночью внизу.
— Ерунда, — твердо ответила Юдифь. — Здесь ты в большей безопасности.
Ракель и ее мать сняли сюркоты, ослабили шнуровку на лифах и улеглись. Ракель смотрела из-под полузакрытых век, как монахини сняли покрывала и легли. Слуги, прошедшие весь путь пешком, тоже очень устали, и у них остались силы только на тихие жалобы. О сестре Агнет, как обычно, ничего не было слышно. Ракель предположила, что она также находилась где-то в гостинице, под присмотром стражника. Потом, уставшая, измученная, жаждущая покоя и уединения, она все же заснула. Тревожные мысли покинули ее разум, и вскоре она уже крепко спала.
Было раннее утро, когда Исаака разбудил донесшийся откуда-то шум. Он понял, что уже рассвело. Снаружи шумно галдели птицы, а в воздухе пахло утром. Кто-то ходил, без сомнения, по кухне, но его утомленные спутники спали: им не мешал ни шум, ни неудобство.
— Юсуф? — тихо позвал он и подождал. Ответа не последовало. Мальчик все еще спал. Исаак наклонился, нашел свой посох и встал.
Осторожно двигаясь по комнате, он направился к двери, вышел и пошел к колодцу. Он снял верхнюю одежду и рубашку, набрал полное ведро воды и хорошенько вымылся. Вздрагивая в утренней прохладе, он пальцами расчесал влажные волосы и бороду, встряхнул рубашку и тунику и снова надел их, после чего произнес положенные утренние молитвы. Когда он закончил, то услышал позади сдавленное хихиканье. Поняв, что он не единственный, кто бодрствует в гостинице этим утром, он предположил, что рядом с ним находится кто-то из тех, кто работает на кухне, разжигая очаг.
— Доброе утро, — сказал Исаак.
— Доброе утро, господин, — произнес детский голос. — Что вы здесь делали?
— Сначала я умылся, — сказал он, — а затем помолился. Теперь я готов начать новый день. Ты тоже ранняя пташка, верно?
— Я должен разжечь огонь до того, как мой хозяин проснется, — сказал мальчишка он и немного помолчал. — Кое-кто из ваших спутников поднялся еще раньше вас, господин. Он подходил, чтобы узнать у меня, с вами ли еще раненый. Я сказал, что не знаю, о ком он говорит, потому что с вами приехали двое с перевязанными руками. Я видел их вчера вечером, когда заглядывал в зал, чтобы посмотреть на господ.
— Он точно сказал, что путешествует с нами?
— Он объяснил, что не успел приехать вместе с вами. Он толстый и поэтому отстал по дороге.
— А где он теперь?
— Он был здесь на рассвете. Думаю, он пошел вперед. А если вы пойдете со мной на кухню, — добавил мальчишка тоном заговорщика, — я знаю, где спрятан хлеб, и поделюсь с вами. Они даже не узнают, куда он делся.
— Это очень любезно с твоей стороны, — сказал Исаак, — но я должен вернуться к своим друзьям.
Он вытащил кошелек и протянул мальчику монетку.
— Возьми, — сказал он. — Это за то, что благодаря тебе мой день начался так хорошо.
— Простите? — сказал мальчик.
Исаак щелкнул монетой в направлении голоса и уверенно зашагал назад тем же путем, которым пришел. Завернув за угол, он почувствовал, как теплые лучи солнца погладили его по щеке: значит, солнце уже поднялось над горизонтом.
Никому не хотелось задерживаться в гостинице дольше, чем диктовала необходимость. Когда Исаак возвратился, все остальные были уже на ногах, быстро собираясь, чтобы продолжить путь. Все чувствовали, что цель их путешествия уже близка, поэтому они энергично двинулись по дороге.
Солнце было еще довольно низко, но светило уже ярко. Прохладный морской ветерок овевал их лица. Андреу и Фелип запели, к ним присоединились двое поваров, затем несколько конюхов, и, наконец, большая часть остальных путников. За холмами с левой стороны дороги плескалось и сверкало море. Наконец за очередным холмом Ракель увидела высокий шпиль прямо перед ними.
— Смотрите, — сказала она. — Что это?
— Это собор, госпожа Ракель, — ответил капитан. — Красивая башня, не правда ли?