Руд впервые видел город, неподконтрольный рапторам, на планете за пределами Глизе, и на его взгляд здесь было слишком много человеческого. Влияние чувствовалось буквально во всем: начиная с построек и заканчивая поведением серых. Дома ретикулусов – строгие, со скругленными углами, лишенные каких-либо украшений, из одинакового бурого камня, – перемежались такими хибарами, что даже в трущобах «Змеи» их постеснялись бы строить. Часто на ровных стенах встречались рисунки – спирали и круги, планеты с глазами и ртами, звезды с сигаретами в зубах, звездолеты в пластырях и бинтах и, наконец, гуманоиды с огромными головами и непомерно длинными пальцами, сложенными в непонятные знаки. Руд не сразу понял, что это не специфическое (и уродливое, на его взгляд) искусство, а простые карикатуры на обитателей Сетки. Ни один раптор не вытерпел бы подобной насмешки, а серые то и дело оглядывались на мазню и просто хихикали.
Сами они, такие, какими Руд привык их видеть, – собранные, вежливые, серьезные, предельно точные в выражениях и жестах, – вдруг превратились в весьма разболтанных существ, умеющих громко смеяться и вести себя, как... люди. На глазах раптора один из них выпрыгнул из гаража, жутко ругаясь и уворачиваясь от летящего следом хлама. Корби усмехнулся, наблюдая как гордый представитель системы Сетки швыряет в ответ какую-то железяку, с криком: «И Цио забивает го-о-ол!».
Да, обычные серые оказались очень далеки от членов дипломатических корпусов.
Вообще Новый Хэмпшир казался слишком мирным для города с высокой концентрацией людей. Слишком мирным... даже благостным. У Руда это в голове не укладывалось. В третьем мегаполисе люди считались худшими из возможных переселенцев, а здесь... Руду хотелось предостеречь всех – всех и каждого! – рассказать о «Змее», перечислить последних арестованных им землян-преступников... на это ушел бы час!.. Но их водитель тоже был человеком и вполне искренне беспокоился о здоровье не только оператора, но и инопланетян.
«Новый путь» тоже не вязался с теми больницами, которые Руд привык видеть. Тоже – слишком мирно, слишком тихо и спокойно. Больница утопала в зелени, через тонкую витую ограду пробивались ветви с тяжелыми гроздьями цветов, пациенты гуляли в саду – кто под ручку с медбратьями, кто в одиночестве или сбиваясь в группы. Корби начал что-то тихо напевать.
У ворот их почти сразу же встретили, уже через несколько секунд команда серых уложила оператора на носилки. Корби и Руду осталось только бежать следом, пока миловидная девушка-землянка у стойки регистрации не остановила их с вопросами.
– Сотрясение мозга, вызванное поломкой защитного барьера, – принялся объяснять Корби. – Внутренних кровотечений нет, состояние стабильное, но, понимаете, наш лазарет не сравнить с...
Когда речь зашла об оплате, Корби сослался на все тот же кредитный счет. Руд вовремя вмешался. Долг заправочной станции уже и так заставил его чувствовать себя последней сволочью.
– Я заплачу, у меня открыт счет в «Глизе-банк», пойдемте, продиктую номер...
– Секундочку! – лучезарно улыбнулся Корби, похлопав раптора по спине. – Деловые вопросы...
– Конечно-конечно, – кивнула девушка, глядя как харттикер почти оттаскивает ящера в сторону.
– Ты понимаешь, что сейчас просто выдаешь себя? – шепотом поинтересовался Корби. – Вот так берешь и указываешь рапторам на свое местоположение?
– Я не скрываюсь, – Руд недовольно высвободил руку из хватки доктора. – Это вы здесь преступники, не забывай. А я... пытаюсь сделать расследование более честным.
– Это глупо! – возмутился Корби. И добавил с сомнением: – Я... н-не позволю.
Велик соблазн был поднять харттикера за шкирку и просто переспросить, что он тут «не позволит», но Руд, хрустнув костяшками мгновенно сжавшихся кулаков, произнес:
– Оператор все равно все расскажет, как только придет в себя. И Тера говорила о следах, которые отвлекут капитана Мерхол от колонии на Фусстархе.
Доктор размышлял секунд десять, глядя то на лицо раптора, то на его кулаки, а потом кивнул, улыбаясь во весь жабий рот.
– Да вы и вправду начинаете сотрудничать! Совсем неплохо!
Руд только покачал головой. Если у существа не появилось совести ко второй половине жизни, невозможно уже объяснить ее необходимость... Только вбить, но на это нет времени.
– Пройдите в офис, – понятливо кивнула девушка, когда два «разведчика» вернулись без споров. – Дальше по коридору. Врачи уже передали данные, сейчас подготавливается счет. И... данные обнадеживают. С вашим товарищем все будет в порядке.
– Ох, да, – вздохнул Корби. – Мы так волновались...
В офис никто так и не попал. Из дверей выскочил ретикулус в белом халате и быстро-быстро заговорил о новом пациенте, земном корабле, странной команде, достижениях медицины, межсистемной дружбе и своей невообразимо высокой квалификации. Слова вылетали со скоростью пулеметной очереди, а ретикулус выглядел донельзя радостным от созерцания «гостей Нового Хэмпшира». Корби благосклонно кивал, а Руд просто топтался рядом, пока врач, наконец, не выдохнул и не пояснил, активируя передатчик:
– В кабинете душно, пойдемте в комнату отдыха.
Очень скоро стало ясно, что серый хотел так ненавязчиво продемонстрировать условия содержания больных, – он просто изошел намеками на то, что оператору наверняка потребуется пара дней на адаптацию, а это дополнительное содержание...
– Сколько потребуется для его полного выздоровления, – твердо сказал Руд.
Врач мгновенно опознал в нем главного, поразился «необыкновенному экипажу земного разведкора» и увлек раптора показывать палаты.
Корби, временно оставшись не у дел, походил по комнате, – скорее, залу, – раскланиваясь с медбратьями и пациентами. Это всеобщее миролюбие начинало его напрягать. Жизнь в трущобах «Змеи» не прошла бесследно, и Корби ожидал подставы. Он даже стал подозревать использование наркотиков или чего-нибудь в таком духе... тайные опыты над пациентами, подпольные химические лаборатории...
Во власти раздумий Корби подошел к окну, повторяя себе, что мир и тишина – это то, что нормальные харттикеры зовут хорошей жизнью.
– Пошел отсюда, – раздался снизу тихий напряженный голос. – Пошел отсюда бодрым шагом, иначе я тебе ноги переломаю.
Корби опустил взгляд. За окном, на маленьком балкончике, сидел, согнувшись в три погибели, землянин в больничной пижаме. «Волосы выпадают от старости, – автоматически стал прикидывать доктор. – Морщины есть... Мимические и непонятные... шрамы! Бурная жизнь, возраст...»
– Ты меня слышишь, придурок? – прошипел землянин.
– Шестьдесят-семьдесят лет, – закончил Корби вслух. – Простите, я вам мешаю?
– Пока нет, но будешь дальше болтать с окном – начнешь мешать. Эй, знаешь что? Отвернись и сделай вид, что разглядываешь зал. Я задам вопросы. Ответ «да» – сжимаешь кулак.
Корби, заинтригованный, послушно развернулся.
– Тебя я вижу впервые, значит, ты пришел из города... Знаешь что-нибудь о корабле, с которого притащили того парня с сотрясом?
Корби сжал кулак.
– Отлично. Земной корабль?.. Ха, просто сказка! А теперь пошел отсюда в...
– Ну уж нет, – возмутился Корби шепотом. Повернулся обратно, делая вид, что любуется садом. – Я доктор с того корабля и я...
– Да ты, сука, тоже доктор!.. Погодь, с корабля? – мужчина заинтересованно посмотрел вверх. – В сортир, быстро. В этом крыле. Я перелезу, а ты давай по открытой местности, до точки сбора, ну!
Быстрота реакции и командирский – даже несмотря на шепот, – тон буквально заворожили Корби и заставили сначала поинтересоваться расположением «точки сбора», а потом весьма резво туда направиться. По пути он столкнулся с врачом и Рудом, но не растерялся, а уверенно потащил последнего за собой, сославшись на необходимость разговора.