Да, так вот — ОБХСС. Вставлять людям зубы частным образом в совке было нельзя. Зубы не считались предметом первой необходимости, можно же и без зубов прекрасно прожить, это ж не сломанный палец, когда вам на фрезерном станке работать. В поликлиниках зубы вставляли плохо, и на это дело надо было записываться почти как на квартиру. В поликлинике можно было вставить стальные зубы взамен утерянных, но люди хотели золотые (не спрашивайте, тогда так носили) или белые, как натуральные — это особо продвинутые хотели. Но и для них всё равно приходилось делать какую-то золотую основу, потому что других нормальных металлов не было, а золото во рту (в агрессивной, кстати, среде, особенно у некоторых) хорошо себя ведёт. Поэтому, конечно, в работе у бабушки было золото, что строго воспрещалось. Непосредственно с золотом работали зубные техники, бабушка только делала слепки с зубов и принимала у техников работу, но всё равно же золото было — в виде зубов или в виде золотых серёжек, например, или николаевских червонцев, которые бабушка принимала у пациентов как давальческий материал.
Но у сотрудников ОБХСС тоже были зубы, и иногда в процессе нелёгкого труда и жизненных невзгод они их тоже теряли. Сотрудники ОБХСС знали, к кому пойти с этой бедой, и они шли к бабушке. Не знаю, платили ли они бабушке и техникам за работу, но все стороны процесса понимали необходимость симбиоза.
Однако в силовых структурах — как везде и как у нас всегда — царила внутривидовая борьба. Кто-то зубастый хочет прийти к бабушке с металлоискателем, найти золотые коронки, конфисковать и упечь бабушку в лагерь, а кому-то ещё там зубы лечить и лечить, потому что у каждого сотрудника ОБХСС есть жена, тёща и племянник из Воронежа. Поэтому тот, у кого тёща, племянник и вставные зубы, забегает накануне к бабушке и предупреждает: мол, плановый обыск у нас. То есть у вас. Обычно по таким случаям не звонили — телефонам я с детства приучена не доверять, бабушкой же и приучена, — именно забегали на огонёк. А чаще подходили, когда она гуляла с собачкой. Прежде всего в таких случаях бабушка эвакуировала меня, поэтому я никогда ничего не видела, но догадывалась, конечно, по небольшому семейному волнению.
Но однажды случилась драматическая история с комическим оттенком, или наоборот. Её я очень хорошо запомнила: я заканчивала школу и понимала уже абсолютно всё устройство жизни. К бабушке не забежали, а позвонили — предупредить. Уже пошли, уже с металлоискателем, у вас есть минут пять, ну десять от силы. Бабушка соображала быстро. В её квартире был балкон, но бабушка не любила сушить бельё на верёвках, на балконе их и не было: она любила на балконе пить чай, а бельё развешивалось за периметром балкона. Ну, знаете, умельцы делали такое: к балкону снаружи приделывались кронштейны и верёвки натягивались там.
Когда бабушке позвонили, никакого белья там не сушилось, и бабушка схватила шубу. Это была огромная беличья шуба, которую бабушка никогда не носила, потому что терпеть не могла, а зачем купила, знает наука, которая называется «я-женщина-и-тогда-я-это-хотела-отстаньте». Бабушка схватила шубу, потому что там были карманы, подкладка и большие отвороты на рукавах. И, кажется, муфта тоже была. Бабушка обернула готовые коронки и что там у неё ещё было из давальческого сырья в тряпки-кулёчки и распихала всё это дело по шубе. В карманы и муфту. И вывесила шубу за балкон. Обычное дело летом — хозяйки проветривают шубы.
После чего бабушка на всякий случай отключила мозг. Она умела это делать. Она отключала память о том, о чём нельзя было думать в текущий момент. Потому что память выдаёт. Может выдать взгляд на шубу и беспокойство. Бабушка умела делать delete. И сделала.
В дверь позвонили, пришёл обыск. Спец с металлоискателем тоже пришёл. Ну стоматологическое кресло в чулане — так списанное же, вот документы. Стульев в доме не хватает, когда гости, вот и пригодится. Ну столик под подоконником — так это как в фильмах про заграничную жизнь, типа сервировочный, на колесиках, там виски с кофе в постель привозят, виски с кофе у нас нет, но чай с водкой имеются. Бормашина в шкафу? Так это на память о профессии, тоже ведь списанная: у охотника есть чучело медведя, у чертёжника под подушкой лежит любимый циркуль, а вот у бабушки бормашина. Что ещё? Да ничего. Сервиз югославский «Мадонна». Два японских парика в бигудях. Коньяк армянский, пять звёзд. Собственно, на этом и закончили.
Они ушли. А у бабушки залипла кнопка. Её компьютер в голове завис. Она слишком хорошо стёрла память. И искренне забыла про шубу. Вернее, про то, что́ она туда положила. Когда они ушли, бабушка вызвала семью и прибиралась в квартире после обыска. Она была задумчива. С одной стороны, хорошо, что ничего не нашли. С другой стороны — ну а куда золото-то делось? Его нигде нет. Шуба была упакована в чехол и водворена в чулан, у бабушки ничего не ёкнуло. Всё разобрали, сложили — ну нет ничего. Эти ничего не нашли, так и мы тоже. Никто ничего не нашёл. А ведь было.