Эдуард наш Багрицкий. Вот сколько лет прошло — клянусь, я чувствовала себя пионеркой Валентиной, я как-то всегда ею себя чувствую, спасибо большое, дорогой товарищ Багрицкий, за мою бесконечную агонию. Все мы выросли с пионеркой Валентиной в сердце. И вот теперь доцент Жмурик хотел, чтобы я соврала под присягой. То есть на экзамене. Дала показания против своей страны. Он хотел, чтобы я сказала, что страна здорова. Тогда как все мы знали — с цифрами уже, — что она больна. Её надо спасать. Ок, мы знаем про бюджет США, что он милитаристский и дефицитный, но пусть за то переживают в США. А я тут в СССР переживаю, что бюджет моей страны милитаристский, дефицитный и катится всё в тартарары.
Примерно вот это всё я сказала на экзамене Жмурику. Не про бюджет США. А как он хотел — про бюджет СССР.
Боже, какой был скандал. Жмурик сбегал и привёл за руку весь наличествующий состав комсомольского руководства, с коим мы все прекрасно были знакомы: задатки талантливых жуликов они проявляли уже тогда, но парни были ещё весёлые. Коммунистов тоже привёл, кого нашёл, но они нам и преподавали бюджет СССР и без меня всё знали про то, какой он миролюбивый и обильный.
Доставленные свидетели мычали и пытались смыться, а я торжествовала. Во-первых, все понимали, что́ я говорю, во-вторых, я была с пузом — на восьмом месяце и к тому времени потенциальная мать-одиночка. Идите, родные, исключите меня, когда вокруг непонятно что, но перестройкой, что называется, запахло, а в Финансовом институте трудились люди преимущественно чуткие.
Жмурик, конечно, вкатил мне два балла, а потом были бесконечные комиссии, из потенциальной матери-одиночки я стала реальной матерью-одиночкой, а перестройка с гласностью разгулялись не на шутку, и статьи про лукавые цифры нашей действительности попёрли со всех сторон.
Я мирно окончила институт, написала никому не нужную идиотскую диссертацию про особенности планирования в агропромышленном комплексе Народной республики Болгария и защитилась ровно с концом как планирования, так и Народной республики. У меня были стабильно плохие общественно-политические характеристики, но тогда это было скорее хорошо.