Но сначала про состоявшихся.
Юра был красавцем и моей первой любовью, я с остервенением вышла за него замуж в 18 лет, через год родился сын Дима, и больше я Юру по большому счёту не видела.
Но я часто задумываюсь: как это со мной вышло? А никакого другого выхода у меня не было: мне пришлось выйти замуж за свою первую любовь и своего первого мужчину, чтобы просто начать трахаться. Даже не трахаться — чтобы начать жить своей жизнью. Я не могла уйти от родителей, потому что некуда, квартиру снять было практически невозможно, особенно на стипендию (не говоря уже об отсутствии рынка квартир внаём), в общежитие нельзя, потому что у меня московская прописка. Пришлось идти замуж. Нет, это не самый лучший способ, девочки. И при отсутствии контрацептивов и понимания устройства организма (вообще странно, что наше поколение выжило), беременность наступала практически сразу.
А потом случилась фигня. Я её хорошо помню, хотя осознала не сразу, спустя, наверное, годы, если не десятилетие. У меня жуткий токсикоз, меня укачивает и тошнит примерно от всего, я вешу 45 килограмм, и меня шатает, лето, жара. Мы с Юрой выходим из метро «Павелецкая» и утыкаемся в лоток с мороженым. Эскимо. Моё любимое, ленинградское. Я говорю Юре:
— Давай купим эскимо, я очень хочу.
Он внезапно смотрит на меня весьма сурово, решительно берёт за руку и говорит:
— Баловство.
И мы уходим. Мы уезжаем домой, в Южное Чертаново, на Дорожный проезд, в квартиру, окна которой выходят на мусоросжигательный завод. Носик заварочного чайника в этой квартире сначала выплёвывает таракана, а потом уже жидкую заварку, всё пропахло какими-то лекарствами, варёной капустой и отчаянием. Меня рвало, пока я не вернулась к родителям, что случилось, конечно, довольно быстро. Нашей дальнейшей судьбой Юра не интересовался. Иногда вбиваю его данные в СПАРК и вижу, что у него компания по пошиву чего-то чрезвычайно элитного из натуральных мехов, в районе Рублёвки, и меня снова накрывает беспричинный токсикоз.
Лет через пять после своего первого опыта я встретила действительно отличного парня. Андрей, отец моей дочери Ани, стал ангелом-хранителем всей нашей маленькой семьи. Сейчас он занимается защитой бездомных животных. Удивительно симпатичный и хороший человек — слишком хороший, вообще идеальный, вы пойдите поживите с ангелом. Ну вот и я не смогла. Но мы дружим.
Потом был Алексей, предприниматель. Мы были вместе почти шестнадцать лет, и жизнь моя так круто повернулась до, во время, и после, что эти шестнадцать лет буду живописать отдельно. Это уже совсем взрослая и неожиданная жизнь.
А пока про мужчин, которые впечатлили меня по-другому, нежели дурным или хорошим сексом.
В общем, про других важных мужчин.
Кто из нас не целовался в малолетстве в подъезде, распивая портвейн, у того не было малолетства. Мне было около двадцати (даже особо и не было), я была весёлая одинокая мать, и у меня были друзья по интересам — рано родившие развесёлые московские парочки или одиночки. Ну потому что когда у тебя в ранней юности рождается ребёнок, то ты тянешься к таким же, как ты: со свободными подругами уже особо не потусишь, потому что рано или поздно сбиваешься на тему молочных смесей и первых зубов, да и тусить с младенцем лучше в компании тех, кто тоже тусит с младенцем.
А когда с младенцем было никак, мы подбрасывали младенцев бабушкам и ходили на первые рок-концерты в ДК Горбунова, дружили с «Неприкасаемыми» (просто листайте дальше, если не помните таких, но они были одни из первых) и студентом корейского отделения МГИМО Сашей Скляром, позже ставшим Александром Ф. Скляром. Моя подруга Ленка вышла замуж за красавца и умницу Игоря Белова из группы ДК, потом он основал «Весёлые картинки», а потом, много позже, погиб.
В общем, в те давние времена на какой-то тусовке с портвейном и первым видеомагнитофоном я целовалась в подъезде с парнем — без последствий целовалась, чисто по-дружески. Прямо скажем, такое бывало в моей жизни не раз — когда я перестала целоваться по подъездам, стало понятно, что юность прошла, началась молодость.
И да, вряд ли те поцелуи в подъезде произвели сильное впечатление на парня, но на меня произвели. Парня звали Виктор Цой. Мы виделись с ним пару раз в Москве и Питере, и было понятно, что он особенный, но тогда все как-то были особенными. «АССА» случилась года через два после этого. Мы один или два раза мельком ещё виделись, но у всех была своя необыкновенная жизнь.