Конечно, мы не знали, не понимали и недооценивали Путина в 2012 году. Что его реакцией на разрешённый митинг 6 мая 2012 года — накануне инаугурации 7 мая — станет команда на массовые посадки рядовых участников протеста и дискредитация лидеров. В итоге Удальцова посадили (а перед этим он и его помощник Константин Лебедев дали показания на Бориса Немцова, которые я читала собственными глазами, как и Борис). Тогда мы ещё не знали, что Константин Лебедев «активно сотрудничает» со следствием, и помогали ему в тюрьме. У меня сохранилась примечательная записка от него — чего бы ему хотелось с воли. Отличный вкус у бедного левачка.
Мясо и сыр, пармская ветчина, салями и т. п., всё итальянское, в АВ это есть. Паштет и козий сыр или самый дорогой мягкий. Орехи: кешью, кедровые, арахис, всё несолёное плюс чипсы хорошие. Книги!!!
Кстати, что в тюрьмах, что на следствии или в ФСБ весьма презрительно относятся…
«Болотное дело» уже раскручивалось, уже пошли первые аресты, уж и дело «Пусей» было в суде, а оргкомитет всё обсуждал некий «Марш миллионов». Какие, к чёрту, миллионы.
Есть такое избитое и почти бессмысленное выражение: «Начал раскручиваться маховик репрессий». Однако именно тогда вот эта штука и начала раскручиваться. Маховик — это такое колесо с дырочками, накопитель кинетической энергии. Найдите картинку маховика — вот оно по нам и прокатилось.
Но пока он раскручивался, оргкомитет митингов не нашёл ничего лучшего, чем заняться выборами в КС — Координационный совет оппозиции. Да и чёрт бы с ними, с выборами, хотя это и было дело если не вредное, то крайне несвоевременное. Хуже то, что в итоге получилось. Аморфный и недееспособный орган, отдалённо напоминающий Временное правительство периода лета 1917 года, только уж совсем безвластный и ещё хуже. Пародия на плохую пародию. Как и за сто лет до этого, люди-то собрались в общем интересные и по-своему заслуженные. Как и за сто лет до этого, каждый занимался собой.
И это в тот момент, когда протест загоняли в гроб и уже закрывали крышкой. А вполне живой покойный в это время удобно обустраивался в гробу, приняв его за трибуну, и оживлённо беседовал с кем-то в чатиках. Когда КС самораспустился, никто особо этого и не заметил. А на подходе были два огромных путинских триумфа: зимняя олимпиада в Сочи и аннексия Крыма.
Эффект от этих двух масштабных проектов оказался мгновенный и шапкозакидательский. О том, чем всё это обернётся — допинговым скандалом, лишением медалей, войной с Украиной, санкциями и большими проблемами, многие из которых ещё впереди — тогда мало кто задумывался и почти никто не осмеливался говорить вслух. Шельмование всех не согласных, не очень согласных и тихо вопрошающих достигло самых пещерных и варварских глубин.
Те, кто выходил на площадь в 2011–2012 годах, затыкались, уезжали или тихо отходили в сторонку. Наступали годы «Русского мира». Красивые, кстати, слова, очень хорошее сочетание, могли бы быть частью какой-то глобальной идеи. Но теперь уж не отмыть.
Борис, борись!
Вообще 2011–2012 годы, мне кажется, многое рассказали нам о нас самих прежде всего — какими мы можем быть, какими мы могли бы быть.
Вот, например, Высшая школа экономики, где я преподавала 14 лет. Да, я, кстати, профессор. Ничего, что я тут иногда слова разные пишу? Издатель мне обещал, что книжка будет продаваться запаянной в чёрную паранджу и на ней крупными буквами будет написано: «18+! Содержит ненормативную лексику!»
Не надо писать мне гневных писем о том, что настоящий профессор не знает слова «хуй». В конце концов, я не очень настоящий профессор, что это за профессор такой — по журналистике? Так что имею право знать, употреблять и любить все слова. Да и издатель должен был вас строго предупредить.
Так вот, Высшая школа экономики. Я недавно беседовала с бывшими коллегами по этому замечательному когда-то университету. И они вспомнили, как я однажды привела в «Вышку» Борю Немцова. А я подзабыла: это ж было обычное дело — привести интересного человека. Но тут ахнула, и картинка встала в памяти — как будто вчера случилось, вот ведь странное свойство. Такое давно уже невозможно: это даже не то что вольнодумство, ты можешь хоть крокодила на веревочке привести, хоть Волан-де-Морта со свитой, но только не оппозиционера.
Я позвала Борю на свой семинар по деловой журналистике. Там дело было вот в чём. В самом начале семестра студенты выбирают себе по одному ньюсмейкеру деловых медиа. Любого, хоть из позапрошлого столетия, хоть Вандербильта, хоть Трампа (но строго как бизнесмена), хоть давно забытого всеми ельцинского Сосковца.