Выбрать главу

— Наркоманы, которые не торгуют — не наш контингент, для них есть больницы. А если наркоман наш — распространял или украл чего на наркотики, тогда он долго получает терапию, это не здесь. Наши просто балуются, наркоманов уже нет среди них. Баловники.

Пошли в карцер. Надо сказать, очень неприятное место. На наш карцер не похоже вообще, но если бы мне предложили выбор, я бы выбрала наш. Да, датский карцер стерильный. Белый. Ничего из мебели, кроме тяжёлого матраса на полу, тоже белого и производящего впечатление ни разу не использованного. К основанию матраса приделаны широкие кожаные ремни. Для фиксации, да. Для буйных случаев и попыток суицида. А такое везде случается, даже при лебедях в пруду.

— И сколько времени здесь может находиться заключённый?

— Несколько часов.

А, ну тогда ладно. Не как у нас — неделя, потом ещё парочку, а потом, может, и ещё.

Такие же карцеры я видела в тюрьмах Норвегии, например.

Тюремная система Норвегии теперь известна всем из-за непрерывного нытья пресловутого Брейвика, которому то не нравится его трёхкомнатная камера, то у него с интернетом проблемы. И такие проблемы, что о них известно всему миру. Персонаж, убивший 77 человек и ранивший больше 150, непрерывно жалуется, что ему приносят холодный кофе и еду, разогретую в микроволновке, он не имеет неограниченного доступа к сайтам для взрослых, а ещё ему не дают зарегистрировать свою партию и участвовать в выборах.

Публика периодически возмущается: отчего это у Брейвика такие условия? Но вообще-то они у всех заключённых в Норвегии весьма неплохи.

Дело в том, что в Скандинавии вообще другие представления о природе преступления и наказания. Там считают, что преступник — это брак работы общества и государства. Ребёнок рос в неблагополучной семье, а опека это прохлопала. Соседи не позвонили в полицию, когда муж избивал жену и детей. Продавец продал пиво несовершеннолетнему. Полиция не обратила внимания, что подросток водится с плохой компанией. Родные и друзья были равнодушны, видя, что человеку плохо и он испытывает затруднения в общении или материальные затруднения. Девушка ушла к другому, а до бесплатного психолога он не дозвонился или телефон забыл.

Кто виноват? Государство, которое недоработало; общество, которое было равнодушным; ну и в последнюю очередь сам гражданин подсудимый.

С горя, тоски, от непонимания и отверженности гражданин подсудимый пошёл и ограбил банк. Нехорошо, конечно, грабить банки и бить охранника по голове битой. Но как говаривала Маргарита Пална Хоботова: «Это не ты, это кричит твой вакуум!»

Норвежское государство говорит преступнику вслед за Маргаритой Палной: «Хоботов, Хоботов, ради бога, уймись! Это временная, но необходимая мера. Я ответственна перед тобой и перед женщиной, которая однажды явится и которой я обязана вручить тебя невредимым, целым, в здравом рассудке».

В общем, Деточкин виноват, но он не виноват.

Ограбил банк, ранил охранника, бежал, отстреливался, повредил три витрины и пять честно нажитых гражданами «мерседесов». Вот что вакуум проклятый делает.

Приходится применять временную, но необходимую меру и сажать носителя вакуума в тюряжку. В норвежскую, повышенной комфортности. А это для того, чтобы вакуум постепенно заполнялся теплом, заботой и вниманием, отсутствие которых привело гражданина на скользкий путь, на который он и вышел с битой.

И знаете что? В этом есть смысл.

Вот смотрите: ну посадили мы его за все его грехи. Вот он выйдет лет через восемь. Ни дома, ни семьи, ни работы, а вакуум всё тот же. Можно, наверное, было бы поднапрячься и пойти работать портовым грузчиком, но даже я большого резона не вижу. Потому что всю зарплату надо отдавать на выплату штрафа и компенсацию ущерба охраннику, витринам и «мерседесам». И банку. А это миллионы. Никогда в жизни всё это не выплатить. Не, нет резона работать. А есть резон не работать.

Где и как жить? Ну на вписке. Вписку найду, там меня радостно примут и предложат взаимно помочь. Закладки закладывать. Кокаин ибупрофеном бодяжить. На дело сходить. С битой. А что, и пойду. Если повезёт — сорву куш, а не повезёт — обратно в тюрьму, на готовый харч. Другого пути нет.

Ну и ладно, скажете вы. Пропащий человек.

Согласна.

Проблема в том, что он бодяжит кокаин ибупрофеном и продаёт его вашим детям. И квартира ограбленная тоже ваша. И бита однажды придётся на вашу голову.

Как говорится — рост преступности.

А в Скандинавии с ним борются гуманизмом. И, знаете ли, помогает.

Преступнику создают хорошие условия. Лечат, учат и всё такое. Но это не всё. Государство сразу говорит: ок, ты сделал нехорошее дело и ущерб тебе миллионный никогда в жизни не выплатить. Поэтому я, государство, выплачу его само. Всё. Выплатило. Охранник, банк, владельцы витрин и «мерседесов» удовлетворены. А теперь ты должен только мне, государству. Потому что — ты помнишь же? — твоё преступления я считаю и своей ошибкой тоже. Поэтому давай с этим разбираться вместе. Я, государство, буду совершенно удовлетворено, если ты станешь хорошим человеком. Я, государство, готово за это заплатить. Потому что я богатое. Потому что у меня чиновники и олигархи не тырят. Поэтому могу себе позволить.