– Ты не понимаешь, Лавров. Я сотрудник СМЕРШ. Здесь мой отдел работает по выявлению вражеской агентуры и местным предателям. ОУН и УПА в зоне приоритетного интереса. А ты имеешь отношение к этому. И ты работал как агент НКГБ. Это докажет твою полезность, лейтенант.
– Я готов отдать тебе весь расклад. Все что я знаю по УПА. Но не сдавай ни меня, ни Лену Нольману.
– Но, если я так сделаю, что станешь делать после этого ты?
– Снова стану работать и докажу свою нужность. Только так я смогу сохранить жизнь и себе, и ей. Ведь никто не знает, что ты меня узнал, майор.
– Но мой лейтенант Васильев узнал Музыку. Полностью он не уверен, что это она. Но скрыть этот факт я не могу. Она в нашей картотеке как враг! А если она агент НКГБ, то я должен доложить.
Лавров пожал плечами.
– Хорошо. Выполняй свой долг, майор. Прости, что попросил. Я тебя понимаю.
– Да ты погоди, Лавров. Поспешных выводов делать не будем. Пока тебя в камеру отведут. А я стану думать, что делать.
– Думай не думай, но доложить тебе придется, или нас отпустить.
– Этого не могу, лейтенант. Если бы тебя взял лично я, то другое дело. Но я могу сделать так, чтобы Нольману затруднительно было тебя убрать…
***
Москва.
Управление НКГБ СССР
Февраль, 1944 год.
Комиссар государственной безопасности Максимов снял трубку с телефонного аппарата.
– Максимов.
– Это Абакумов.
Звонил сам заместитель народного комиссара обороны и начальник Главного управления контрразведки СМЕРШ.
– Слушаю вас, товарищ Абакумов.
– Вы уже получили сообщение из Луцка, товарищ Максимов? Начальник тамошнего СМЕРШа захватил важного агента вашего управления.
– Вы говорите про лейтенанта Лаврова? – Максимов знал про этот инцидент со вчерашнего вечера.
– Что у него за дело в Луцке?
– Дело в том, что Лавров числится у нас в списках погибших, товарищ Абакумов, – ответил Максимов, хотя знал, что Абакумову это хорошо известно.
– И что это значит, Владимир Иванович? Мы помешали какой-то вашей операции?
– Нет. Мы сейчас работаем над этим, Виктор Семенович.
– Но мой майор говорит, что хорошо знает этого лейтенанта. Они работали вместе в Харькове.
– Точно так, Виктор Сёменович, Нынешний майор Кравцов, тогда капитан, был начальником у лейтенанта госбезопасности Лаврова в Харькове осенью 1941 года.
– Значит сведения о его смерти ошибка?
– Похоже на то, Виктор Семенович.
– Я готов оказать вам, Владимир Иванович, всяческое содействие в этом деле.
– Спасибо, Виктор Семенович. Буду иметь в виду.
Максимов положил трубку. Абакумов уже все знает. Но разве могло быть иначе…
***
Старший майор государственной безопасности Иван Артурович Нольман был удивлен новостями еще больше Максимова. Оказывается, его списанный агент Лавров жив, и сейчас попал к СМЕРШУ.
Нольман сразу пошел к своему начальнику комиссару госбезопасности 2-го ранга Максимову.
– Владимир Иванович, у нас неприятности.
– Ты про Лаврова? – спросил Максимов.
– Да.
– Мне только недавно звонил Абакумов.
– Абакумов? По поду Лаврова?
– Да.
– Не его уровень.
– А вот представь себе, что Абакумов снизошел до такого уровня, Иван Артурович. Лавров выжил. Твоя комбинация не сработала. И теперь я сомневаюсь в эффективности агента, которого мы внедрили благодаря «ликвидации» Лаврова.
– Не согласен, Владимир Иванович. К агенту это отношения не имеет.
– А к операции «Крыса в норе»?
– Лавров не имел к ней прямого отношения.
– Его взяли люди СМЕРШа, старший майор. Не наши. Доклад о Лаврове и Елене Музыке ушел к Абакумову. И ему принимать решение. Ему, а не нам. И Берия тебе в этот раз не поможет, Иван. Ты знаешь какое у тебя задание!
– Знаю.
– А если Абакумов что-то пронюхает? А этот умеет. Можешь не сомневаться.
– Ничего Лавров ему не даст, Владимир Иванович. Это не та ниточка, что может вывести к настоящей цели «Крысы в норе».
– Но узнать о том, что инициатива сдать Лаврова исходила от нас, он может. Если еще не знает этого. Слишком уж он был со мной любезен сегодня.
– Про Красную вдову он может и узнать. «Красная вдова» – это только часть операции. Не больше.
Максимов сказал:
– Но основное твое задание – ликвидация, Иван Артурович. И этого провалить мы с тобой не можем! Здесь иного выбора нет. Или сделаем, или нас с тобой «спишут».
– Все идет по плану, – заверил Максимова Нольман.
– Но медлить нам не стоит, Иван. Чем быстрее сделаем, тем лучше для нас. Уберем и спрячем концы. И тогда пусть кто угодно копается в этом деле. Когда все будет сделано, нам с тобой ничего грозить не будет.