— А я что говорю! — обрадовался Борис. — Это он самый, Рик Омикрон.
Милош покряхтел, повернулся к пультам.
— Ладно, — протянул он. — У меня времени немного. Я отрезал каналы, это не позволит мартышкам следить за нами, но слишком долго не продлится. Стоит им запустить аварийный режим по всей башне, как мои блоки откажут. Поэтому мы должны действовать быстро. Понимаешь, Борис?
— Я не тупой! — сморщился Борис. — Наши ребята уже копаются в проводах.
— А что касается тебя, — Милош глянул на Рика, — если ты тот, кем являешься, — Башня получила сигнал извне. И в нем есть твое имя.
Рик почувствовал, как уши закладывает. Во рту стало кисло.
— Что в нем?
Милош крякнул, поправил очки и нажал на кнопку в панели. Экран напротив выдал изображение. Рик смотрел на картинку и не верил глазам. Он медленно подошел к пульту, не решаясь моргать и не делая резких движений, словно от этого запись могла исчезнуть.
— Всем выжившим. Всем выжившим. Слушайте внимательно. Настало время. Мы должны объединиться во имя будущего. Приступы безумия — не болезнь. Это новая форма сознания. Не убивайте безумных, оставьте их в покое. Они должны жить. Следуйте за Риком Омикроном. Рик! Если ты меня слышишь… я люблю тебя, братик.
С экрана на него смотрела Аврора.
7. «橋»
— Борис! На мосту стоит человек, хочет поговорить.
— Один?
— Да. Оружия при себе нет.
— Сейчас.
— Он хочет говорить не с тобой… с Риком Омикроном.
Повисла пауза.
— Хорошо…
Докладчик исчез. Борис повернулся к Рику. Рыжая борода лидера славян встопорщилась как наэлектризованная. Покрасневшие глаза часто моргали. Рика он не отпускал от себя ни на шаг.
— Что скажешь?
Рик встал.
— Будут торговаться, — предположил он. — Или попробуют убить. Сразу. Лично я говорить готов. Но решение за тобой. Не хочу оспаривать твой авторитет.
Борис сильно зажмурился и потер веки. Под глазами залегли круги — за последние сутки он успел поспать от силы три часа. Резервация лихорадочно готовилась к вторжению и осаде. На каждом переходе и мосту выросли баррикады. Лифты и пути сообщения заблокировали. Энергетические сети были накинуты на каждую подозрительную дыру. Борис как раз заканчивал обследовать южные границы на карте. Югом у славян называлось направление в сторону основания, севером — в сторону шпиля башни.
— Так, — он почесал макушку и впечатал палец в какое-то место на карте. — Эти позиции кажутся мне ослабленными.
— И все же там прорыва не будет. — Рик очень хорошо знал эти секции по опыту патруля в Коммуне. — Слабые места возле Хорды и по краям.
Борис мял лицо в ладонях.
— Нам не хватает людей! — простонал он. — Ладно. Пойдем. Не будем давать обезьянам лишний повод для вторжения.
Они шли по коридору, уворачиваясь от встречного потока. Рик наблюдал за людьми. Паники не было. Славяне сосредоточенно работали, разбившись в группы по пять-шесть человек.
— Почему безумцев трогать нельзя? — вдруг спросил Борис.
— Сложно объяснить, — признался Рик. — Их помешательство — это пограничное состояние. Внутри них что-то созревает. Они похожи на… гусениц, превращенных в куколок. Понимаешь?
— Я не в пещере вырос, — сказал Борис. — Однажды куколка становится мотыльком.
— Не обижайся, — сказал Рик. — Не все, с кем мне доводилось общаться, владели знаниями о природе. Да, мотыльком. Примерно то же происходит с безумцами.
— Ты ведь сам пережил безумие. Что-то изменилось после болезни?
Рик мог бы многое рассказать о своем состоянии, но на это не хватило бы никаких слов. Его восприятие улучшилось. Все стало таким ярким, четким, насыщенным. Обострилось зрение, слух, обоняние. Каждый день мир удивлял его. Каждое мгновение было открытием.
— Вон там, — он указал на самую дальнюю трубу под потолком. — Ползет мокрица.
Рик подождал, пока Борис сходит и убедится.
— А в столовой сегодня вареная картошка. Со шпинатом.
Борис скептически покачал головой.
— Знаю, в это верится с трудом, — сказал Рик. — Но хоть кому-то в этом мире вы должны доверять?
Борис промочал. Они достигли маршевого коридора и выхода на мост. Солдат на посту указал за бруствер:
— Он там. Стоит и ждет.
На середине моста стояла одинокая фигура.
— Он сказал, что будет говорить только с Риком Омикроном.
Борис лишь цокнул языком. Вдвоем они ступили на мост. У противоположного конца моста что-то двигалось, мигали огни. Сверху вращалась Хорда — хребет мира. Рик почувствовал на себе взгляд множества глаз, не только спереди, но и сзади. Шум и возня по обе стороны пропасти как будто затихли. К этому моменту они с Борисом дошли до середины моста.