Сайкс протянул ему руку, чтобы помочь, заметив осторожные движения Киза. Киз взглянул на мужчину.
— Вы приглашаете меня на свидание? — Это вызвало смешки у команды. Сайкс кивнул.
— Хорошо, Киз. Добро пожаловать на борт Грани Армагеддона. — Он повернулся к экипажу. — На что черт, вы все тут уставились?
Глаза людей заметались, и команда приступила к выполнению своих обязанностей, болтовня затихла. Четко уложенная серая униформа лежала на краю капсулы Киза. Он натянул её, убедившись, что двойные серебряные планки, обозначающие звание лейтенанта, были пристегнуты.
Было приятно снова облачиться в униформу, особенно на палубе.
Поскольку уже прошло время с тех пор, как он служил на борту «Меривезер Льюис», он чувствовал, что его шансы быть привлеченным к работе на мостике корабля снова ускользали от него. Это вызывало боль.
Тем не менее, в свои сорок лет Киз вставал пораньше, чтобы пробежать десять миль, и посещал тренажерный зал, по крайней мере, три раза в неделю. Он ужасался от мысли, что станет мягкотелым.
Он осознал ещё когда был на борту «Меривезер Льюис» то, что давало ему преимущество. Даже теперь, когда это преимущество поддерживало его способность опережать своих учеников в физической подготовке, оно все равно было полезным, потому что заслужило их уважение.
Служба была службой. Если Флот нуждался в том, чтобы лейтенант Джейкоб Киз служил в течение следующих нескольких десятилетий, обучая штурманов, как управлять кораблями, тогда это было тем, что ему было нужно.
У каждого было свое место, своя роль.
Благодаря инопланетным силам, уничтожающим планету за планетой, и людям, отдающим свои жизни, просто чтобы замедлить их продвижение, Киз чувствовал, что у него нет места для жалости к себе.
Он оставил те мрачные моменты для размышлений о таких вещах, как его сестра там, на Внешней Колонии Дварка. Задумываясь о ее судьбе с тех пор, как колония замолчала, она находилась слишком далеко от ККОН, даже чтобы попытаться ее защитить.
Когда он получил приказ покинуть Луну, то нашел время, чтобы навестить свою дочь Миранду. В последний раз, когда он получил приказ отправиться куда-то, у него уже не было семьи. Он был просто молодым человеком, полным стремлений. Теперь казалось, что он должен был разорваться. Он привык брать ее к себе каждый день и возвращаться в маленькую комнатку на базе, где они жили.
Он поцеловал Миранду на прощание, давая ей понять, что ей придется остаться в общежитии при школе, как и всем остальным детям, чьи семьи были на службе.
Она была хорошим ребенком — она на самом деле интересовалась новостями и спрашивала, на каком корабле он летал.
Кто-то прокашлялся за Кизом. Он обернулся, обнаружив человека, стоящего в экипировке пилота с приложенной к шлему одной рукой. Пилот отдал честь.
— Доброе утро, сэр. Я младший офицер Джеффрис. Я доставлю вас на поверхность.
Киз наклонился вперед и потянул пилота за потрепанную униформу.
— Я надеюсь, что вы не летаете так же небрежно, как и одеваетесь. — Некоторые корабли, такие как «Грань Армагеддона», управлялись не по инструкции. Это было привилегией капитана. Что и имело значение для многих в команде, так это их боевые качества, и Киз слышал, что «Грань» с гордостью добрела обратно к Земле для капитального ремонта после того, как объединилась с другим кораблем, чтобы вывести из строя эсминец Ковенанта.
Все же, Киз чувствовал, что не помешало бы доказать свою точку зрения.
— Сэр?
— Если вы не можете потрудиться застегнуть свои пуговицы, чтобы я видел ваши знаки отличия и следовать правилам, почему я должен чувствовать себя в безопасности, садясь на вашу птичку?
— Сэр, потому что моей униформе не приходилось сбрасывать солдат в горячих зонах. Сэр.
Киз немного смягчился.
— Хорошо, Джеффрис. Давайте посмотрим, что у вас есть для меня.
Младший офицер Джеффрис подошел к зеленому, покрытому в боях царапинами десантному кораблю «Пеликан», расположенного рядом с двумя другими в тесном техническом отсеке Грани Армагеддона. Стенки были оплавлены и прорезаны энергетическими лучами. Киз проследовал за пилотом, проходя под высокими задними крыльями и креплениями двигателей вверх по подъемной рампе внутрь корабля. Джеффрис прошел мимо фиксирующих лямок, ячеек для хранения оборудования и снаряжения, и сидений, расположенных линией вдоль стены, чтобы взобраться в кабину.
— Вы можете пристегнуться позади меня, сэр. — Сказал Джеффрис. Вам не обязательно сидеть там. Не хочется лететь одному. Под ногами есть место для вашей сумки с вещами.
Рампа заскрипела, медленно закрывшись, грузовой отсек корабля потемнел. Как только он захлопнулся и закрылся, Джеффрис отбросил свой шлем в сторону.
— Нет необходимости в гермошлеме, это будет легкая прогулка. Мы же точно сегодня не встрянем в бой, да?
Нет, подумал Киз, вспоминая те времена, когда он был в бою. Определенно нет. Бой — это когда мужчины сидят пристегнутые ремнями плечом к плечу в отсеке, в то время как «Пеликан» продирается сквозь огонь зенитных орудий. Ладони потеют, а дыхание становится тяжелым в замкнутом пространстве шлема. Бой — это когда в кабине пахло кровью и страхом.
Киз вернулся к реальности, как только Джеффрис защелкал тумблерами и нажимал кнопки на приборной панели перед собой, оживив «Пеликана». В кресле второго пилота Киз огляделся. Джеффрис запустил проверку систем с ошеломляющей быстротой, которая могла прийти только с практикой и хорошими знаниями. Была ещё фотография брюнетки с двумя мальчиками, прикрепленная к окну кабины. Киз указал на нее.