«Предварительный маршрут построен, — прошептала Эмма, когда я в последний раз оглядел свое временное пристанище. — Карты обновлены».
Угу. Чтобы не терять время, я попросил систему просчитать наиболее короткий путь до школы, в которой мне предстояло учиться, так что теперь имел довольно подробную карту местности с отмеченным пунктиром маршрутом.
Эвакуационный тоннель никаких проблем, кроме утомительно большой длины, мне не доставил. Потратив на него больше двух с половиной часов и успев порядком утомиться, я уперся в широкую прозрачную трубу с уже готовой к отправке наверх капсулой, смутно напоминающей по виду медицинский модуль.
Эмма, по-прежнему имеющая доступ ко всему оборудованию, благополучно его активировала, так что до поверхности меня доставили, можно сказать, с ветерком. После чего я оказался в крохотном помещении с одной-единственной ведущей наверх лестницей. Благополучно по ней поднялся. Уперся макушкой в большой и с виду неподъемный металлический люк, но тот при моем приближении тихонько щелкнул и без помех отъехал сторону, открывая незабываемый вид на бесконечно далекое, безупречно чистое голубое небо, которое почти целиком перекрывали огромные деревья с настолько широкими и густыми кронами, что под ними, наверное, даже тропический ливень можно было спокойно переждать.
Выбравшись наружу, я жадно раздул ноздри и, вскинув голову, прищурился, впервые глядя на новый мир не через проекционный экран, а своими собственными глазами.
И он, этот мир, оказался на удивление неплох.
Последние дни уходящего лета. Раннее утро. Величественный, раскрашенный в зеленовато-фиолетово-оранжевые тона лес. Теплый ветерок, ерошащий мою растрепанную макушку. Мокрая трава под ногами. Потемневшая от влаги земля. Мягкий шелест листвы над головой. А еще запахи… просто неимоверное количество всевозможных запахов, среди которых преобладал сладковатый аромат лесных цветов и тот незабываемый привкус свежести, какой бывает лишь после сильной грозы.
«На расстоянии четырех с половиной майнов угрозы носителю крови не обнаружено, — вырвал меня из созерцания природы бесстрастный голос Эммы. — Крупных животных, а также разумных или опасных форм жизни не зафиксировано. Рекомендуется задраить люк и активировать протокол самоуничтожения убежища».
«Зачем?» — не понял я.
А потом глянул себе под ноги, убедился, насколько чужеродно смотрится большущая дыра в земле в обрамлении широкого металлического кольца со здоровенной крышкой. Оценил примятую траву рядом, горкой свалившуюся с люка землю, которая прямо-таки кричала, что здесь находится потайной ход, и решил: в принципе, логично. Убежище стало для меня бесполезным, так что все концы лучше убрать в воду. В смысле, в огонь. Только так я могу быть спокойным, что до проекта «Гибрид-2» никто из посторонних ни сейчас, ни позже не доберется.
«А мы никого не всполошим, если устроим здесь еще один взрыв?» — мысленно уточнил я у подруги.
«В радиусе четырех с половиной майнов посторонних маготехнических устройств не обнаружено. Глубина залегания убежища достаточная. Сила направленного взрыва не превысит полутора баллов по десятибалльной шкале. На поверхности возмущение магического фона не ожидается. Активация протокола самоуничтожения безопасна для носителя крови».
Ну безопасна так безопасна.
«Сколько у меня есть времени, чтобы отсюда убраться?»
«Рекомендуемое время активации протокола — тридцать шесть минут».
«Тогда включай таймер».
Я проследил, как огромный люк, словно сам по себе, с шорохом встает на место. А затем отвернулся и решительно потопал на север, в сторону железнодорожных путей, которые должны были привести меня в Нарк кратчайшим путем.
Ну как решительно… совсем уж по-геройски уйти мне не удалось. Лес — это все-таки не прогулочная дорожка, тогда как тонкая подошва на «чешках» быстро убедила меня в необходимости смотреть себе под ноги, а заодно старательно избегать сучков, острых камушков и разбросанных тут и там колючих плодов местных деревьев.
К тому же ходить по лесу я умел плохо. В прошлой жизни… по крайней мере во взрослом состоянии… лесными прогулками не увлекался, из-за чего, разумеется, громко шумел, пыхтел, сопел и ругался. Угу, снова. Просто потому, что при виде незнакомой обстановки моя перегруженная сведениями память вдруг начала услужливо подсовывать полученную из базы Эммы информацию по поводу всего, на что только падал мой взгляд: кусты, деревья, какие-то дурацкие цветочки. И ладно, если бы все это проходило незаметно! Скажем, шел я себе шел, узнал, как называется пролетающая мимо букашка, и пошел себе дальше.
Так нет же — буквально через каждый шаг я был вынужден вздрагивать, кривиться и судорожно хвататься за пульсирующую болью голову. А проклятая память оголтело подкидывала все новую и новую информацию, словно отчаянно торопилась от нее избавиться.
«Адаптация нарушена», — чуть ли не виновато прошелестела в моей многострадальной башке Эмма.
— Блин! Но хоть что-то ты можешь сделать? — простонал я, неосторожно прислонившись лбом к какому-то дереву, по поводу которого мне тут же прилетела подробная справка. — М-мать… Я ж так с катушек слечу! Помоги!
«Адаптация не завершена. Имеющиеся протоколы не позволяют модулю „АЭМ-3“ вмешиваться в разум носителя».
— Да плевать мне на твои протоколы! И в разум мой не надо соваться! Обезболь просто! Рецепторы там какие отключи! Нервы, отвечающие за передачу болевых импульсов, заблокируй!
«Возможно снижение уровня соответствующих нейромедиаторов и частичная блокировка болевых рецепторов, — спустя пару мгновений отозвалась система. — Провести коррекцию?»
— Да! — тихо взвыл я, держась за голову уже обеими руками. — Быстрее, пожалуйста!
Эмма помолчала, а потом неожиданно добавила:
«Предлагаю временно снизить нагрузку на органы зрения и слуха. Уменьшение потока поступающей информации может снизить поток связанных с ней навязчивых воспоминаний».
Эм. Чего?
А, понял…
Я медленно сполз по стволу на землю и, закрыв уши руками, постарался как можно крепче зажмуриться. Даже нос уткнул в острые коленки, чтобы он поменьше чуял нового и особенного незнакомого. И это неожиданно помогло — когда исчезли внешние раздражители, взбунтовавшаяся память тоже постепенно успокоилась. А спустя несколько минут спокойный голос Эммы доложил:
«Блокировка рецепторов завершена. Коррекция уровня нейромедиаторов проведена успешно. Гормональный фон в норме».
Точно?
Я осторожно приоткрыл один глаз, потом второй. На всякий случай поводил ими туда-сюда, задевая взглядом деревья, однако бесконечный поток совершенно ненужной мне в данный момент информации действительно прекратился. Или нет. Я, пока сидел и наблюдал за порхающими поблизости бабочками, все-таки выяснил их название. А заодно узнал пару новых видов растений и все, что с ними было связано. Однако на этот раз вместо боли было просто неприятное ощущение в затылке. И в отличие от того, что я испытывал раньше, это ощущение уже можно было терпеть.
— Спасибо, — с чувством поблагодарил я систему, когда убедился, что сумасшедшая боль меня больше не потревожит. — Сколько продержится блокировка?
«Время блокировки не регламентировано».
— Очень хорошо, — выдохнул я, поднимаясь на ноги и закидывая за плечо набитый до отказа пакет. — Тогда пока ее не снимай. А если надо, то блокируй нафиг полностью, потому что я хочу добраться до школы живым и, желательно, вменяемым.
Глава 5
В последний момент я все же решил вернуться и на всякий случай закидал люк землей, а сверху как мог прикрыл сухими листьями, ветками и травой. А то мало ли кто на него наткнется?
Следов присутствия людей, правда, поблизости не оказалось. Ни тропинок, ни засечек на коре, ни мусора, ни обломанных веток. Собственно, я, когда огляделся повнимательнее, то не смог даже определить, в какой стороне находится разрушенное поместье — эвакуационный выход был расположен далеко от сгоревшего дома, а высоченные деревья надежно скрывали образовавшуюся в результате взрыва воронку.