— Вот, приложи! — тетя сунула мне носовой платок, в который завернула кусок льда.
Я осторожно прижала лед к переносице. Голова немного кружилась, а желудок болезненно ныл. Еще и руки тряслись. Надо поесть — я потратила слишком много сил.
Машинально я покосилась на остатки еды на столе. Скорее «останки» — пища скукожилась, почернела, кое-где покрылась инеем. Из незапертой двери тянуло холодом. И ветер, подвывая от ужаса, выметал прочь остатки черного тумана… М-да, изрядно я силой приложила!
У входа столпились перепуганные хель, а сбоку свернулась клубочком, тихо поскуливая, та самая активистка в красном платке. Ничего, оклемается. Нечего было руки распускать!
Я прикрыла глаза. Брр, ну и дубак. Или это тоже из-за выброса?
Хель вдруг бухнулись на колени — так, что дом жалобно вздрогнул.
— Прости нас, жрица Великой Матери! — хором попросили они. — Прости!
— Прощаю, — прогнусавила я.
Что еще тут скажешь?
— Жрица, — робко проговорила одна из хель, не поднимая взгляда, — позволь нам услышать волю Великой Матери. Просим!
— Просим! Просим! — хором откликнулись ее подельницы.
— Ладно, — согласилась я, вытирая ладонью окровавленный нос.
— Регина! — прошипел стоящий рядом Эринг. — Не порть торжественность момента!
— Хоть ты помолчи! — рассердилась я, запрокидывая голову, чтобы унять капающую кровь.
Представляю, на кого теперь буду похожа: нос разбит (чудо, что не сломан!), губы всмятку, лицо заплыло, под глазами гематомы.
И скомандовала притихшим хель:
— Подойдите. Двое.
Мысли с трудом ворочались в голове. Надеюсь, хоть сотрясения нет?
Я нехотя приоткрыла глаза. Хель почтительно приблизились. Сразу бы так — на лице робость, во взоре обожание. А всего-то требовалось хорошенько отдубасить их вожака.
— Надрежьте ладони! — велела я. — Немного, хватит небольшой ранки.
Кровь — самый простой ключ. Достаточно смешать немного их и моей крови — и на короткий «сеанс связи» с богиней вполне хватит. Мне себя даже резать не надо, вон сколько этого богатства накапало.
— Да, госпожа!
Надо же, я уже госпожа! Я опять запрокинула голову. Да что такое, никак не перестанет лить!
На улице кто-то взревел. Мигом затряслись стены — и поджилки. Двое рядом со мной, на свою беду, продолжали возиться с ножами. Неподатливая огрубевшая кожа на их руках никак не хотела поддаваться. Поэтому они даже не пикнули, когда озверевший Исмир легко отшвырнул их в сторону, только красиво сползли по стеночке.
Я успела краем глаза увидеть кучу-малу у входа, когда дракон схватил меня и с силой встряхнул. Отбросил в сторону мою окровавленную куртку (где он успел ее подобрать?).
— Эй! — возмутилась я, роняя платок со льдом. — Перестань!
Исмир словно не слышал.
— Не смей! — потребовал он сквозь зубы. — Слышишь? Не смей больше так меня пугать!
И стиснул плечи — крепко, до боли, удерживая меня на весу.
— Слышу, — буркнула я, дрыгая ногами. — Отпусти! Пациентов с вероятным сотрясением мозга дополнительно трясти не рекомендуется.
Лицо дракона стало страшным. По скулам пробежали льдистые чешуйки, верхняя губа вздернулась, обнажая клыки. Он оглянулся, и брошенный на стонущих хель взгляд не сулил беднягам ничего хорошего. Как и гневный крик с улицы:
— Э! Дети акулы! Ваши мозги только на жаркое годятся, а? Ну, я вам!
Заслышав голос Матери, «революционеры» окончательно скисли. Глухие «чпок» и «бумс» — Мать щедро раздавала тумаки обнаглевшим подданным.
Я только открыла рот, чтобы спросить, что решил Совет, когда Исмир вновь повернулся ко мне. Коротко вздохнул — и осторожно поцеловал…
— Тебе лучше? — шепнул он, оторвавшись от моих губ. — Не болит?
Ох, разве у меня что-то болело? Интересно, а можно на ледяной кровати?.. Тьфу! Я встряхнула головой, отбрасывая шаловливые мысли. В самом деле, почему перестало болеть?
— Я немного полечил, — Исмир прижал палец к моим губам. — Но тебе нужно умыться.
Он отпустил меня и шагнул к разгневанной Матери, вразумляющей своих «детей». Детишки выглядели бледно.
— Дракон — это очень полезный в хозяйстве предмет, — вполголоса прокомментировала сзади тетушка.
Эринг фыркнул.
— Ага. Сначала затащит йотун знает куда, бросит, а когда побьют — вылечит, ладно уж!
Я закатила глаза. Благо, теперь это было совсем не больно. С какой стати он опять ерепенится? Только ссор не хватало!