Ничего себе! Не стоило сетовать на скуку.
— Извини, — я осторожно высвободилась из рук Исмира. — Дела.
— Разумеется, — не стал спорить он, хотя довольным не выглядел. — Я загляну позже.
Я кивнула и одернула халат. За работу!
Закончила я только вечером. Разогнулась и помассировала кулаком ноющую поясницу. Желудок сводило так, что еще немного, и я стала бы с вожделением поглядывать на разложенные по мисочкам внутренние органы.
— Регина! — Эринг ворвался вихрем. — Ты идешь?
— Куда? — рассеянно отозвалась я, пытаясь найти в недрах стола хотя бы завалящую конфетку.
— Домой, конечно! — фыркнул он. Подумал и уточнил: — В смысле, к тебе домой. Мы же договорились.
— А, точно! — я оставила бесполезные поиски. — Надеюсь, Бирта приготовила что-нибудь вкусненькое.
В ответ у приятеля красноречиво забурчало в животе. Тоже наверняка заработался и остался без обеда. Мы с ним — два сапога пара…
Служанка опять пряталась в своей комнате. Что с ней делать? Уже ведь не первый месяц живет в Ингойе, а до сих пор дичится и всего боится.
Эринг тут же сунул нос в ледник. Обнаружил ломоть окорока и с урчанием впился в него.
— Эй! — я подергала приятеля за рукав. — А со мной поделиться? И вообще, пойдем за стол.
— За столом неинтересно! — прочавкал он, но поплелся в гостиную.
Я прихватила готовую сырно-мясную нарезку и кастрюльку с жарким. Удержаться и не запустить на ходу ложку в горячее мясное варево стоило немалого труда…
Заговорили мы, лишь утолив первый голод.
— Как у тебя дела? — вежливо поинтересовалась я, подчищая корочкой хлеба подливу с тарелки. Видела бы меня тетя Хельга! Она считала, что манеры должны быть безукоризненны в любой момент и в любой компании.
Хорошо, что Эрингу на такие мелочи плевать. Он вдохновенно набивал живот.
— Нормально, — пожал плечами он и отхлебнул морса. — Писанины по самую маковку, но мне не привыкать. Только надеюсь, что к зиме все поутихнет, иначе придется тяжело.
Я понимающе кивнула. К декабрьской сессии Эрингу кровь из носу придется готовиться как следует. Иначе ему не видать стипендии как своих ушей, а деньги не лишние — у него ведь на шее еще мама и сестры.
— Знаешь, что странно? — я задумчиво облизнула ложку.
— М-м-м? — поощрительно промычал Эринг, наворачивая вторую порцию жаркого.
— Я все думаю. Откуда такое изобилие нечисти и нежити?
— А? — он даже оторвался от тарелки. — Ты о чем?
— Эринг, ты сколько уже работаешь? — вопросом на вопрос ответила я.
— Года два, — прикинул он. — А что?
— Ты до этого лета хоть раз призрака видел? — поинтересовалась я. — А утбурда или скоге?
— Нет, — признался он, хмурясь. Почесал бровь. — Но я думал, это из-за тебя… — он оценил выражение моего лица и объяснил торопливо: — В смысле, только рядом с тобой я способен их увидеть. Разве нет?
Я покачала головой.
— Признаюсь, я тоже их раньше не встречала.
Эринг недоверчиво уставился на меня.
— Ну, — сказал он, почесав нос. — Ты ведь недавно тут. Может, просто не успела?
Я чуть поморщилась.
— В университете мы ни разу не вскрывали нечисть. Ни разу, понимаешь? — Эринг открыл было рот, и я добила: — Мои преподаватели тоже.
От шока он даже выронил ложку. Тряхнул головой.
— Слушай, ну не может такого быть!
Я молчала. Смысл переубеждать? Сам все поймет. Эринг пристально посмотрел мне в глаза, поджал не по-мужски яркие губы.
— Ты не врешь, — упавшим голосом заметил он. — Тогда откуда? Почему? Как?..
Он умолк.
— Не знаю, — созналась я негромко. — Такое впечатление, что кто-то разворошил осиное гнездо.
— И проснулось то, что давно уже спало? — подхватил он. — Слушай, а похоже. Только кто и зачем?
— Тебе виднее, — я принялась намазывать маслом кусочек хлеба. — Ты же у нас — следователь.
— А ты — Проводник мертвых! — парировал Эринг тут же. — Нечисть по твоей части.
Я лишь плечами пожала. Какой смысл спорить с очевидным.
— Кстати, — оживился он вдруг и выудил из-за пазухи картонную папку, — я совсем забыл! Вот, держи.
Когда он уже настолько повзрослеет, что станет носить портфель или хотя бы планшетку? Вечно все по карманам. Эринг тем временем шлепнул папку на стол и пододвинул ко мне.
— Что это? — поинтересовалась я, разглядывая неожиданный подарок. Ни подписи, ни пометок — простой кусок картона на завязках.
— Открой, — предложил он и объяснил преспокойно: — Там кое-какие секреты твоей матери.
Я замерла, уже занеся руку.