— Не буду.
Мы стояли, вцепившись друг в друга, как испуганные дети.
А туман жадно пил звуки, глушил их, пробирался за шиворот ознобом. Скоге все пела и пела, слегка раскачиваясь. Хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать низкий будоражащий голос. Или наоборот — забыть обо всем, шагнуть вперед…
Постепенно мелодия изменилась — сначала в ней послышалась тревога, потом гнев, потом призыв. И торжество.
Песня загремела набатом — и оборвалась…
Наваждение пропало разом. Исчез туман, растворились в лесу тени, сгинули вороны. Даже небо на глазах поголубело, украсилось белыми барашками вместо низких туч.
— Свершилось! — торжественно проговорила скоге, воздев тонкие руки.
И вдруг улыбнулась. Любому волку-людоеду на зависть эта улыбка!
В горле пересохло, пришлось откашляться, прежде чем заговорить.
— Нам пора.
Темный взгляд остановился на нас, и на мгновение захотелось позорно зажмуриться. А лучше спрятаться за спину большого и сильного мужчины. Я хмыкнула: какая чушь приходит в голову от усталости! И не без труда позвала силу.
Скоге вздрогнула и примирительно подняла руки:
— Не надо. Не надо, прошу. Я не причиню вам вреда.
Я заколебалась. Верить нечисти? С другой стороны, профессор Гисли, мой преподаватель по «нечисти и нежити», уверял, что скоге миролюбивы. Разумеется, если их не злить и не подставляться. Так ведь и собаку без нужды дразнить не стоит — бросится.
— Ладно, — я медленно кивнула и высвободилась из рук Эринга.
Приятель попытался меня удержать. Пришлось приструнить его суровым взглядом. Обещал ведь не мешать! Эринг стиснул зубы, но отступил.
А я, стараясь не бежать, обошла скоге по дуге. Подняла с земли верный скальпель и аккуратно вытерла лезвие носовым платком.
Странный звук заставил меня оглянуться. Нечисть заливисто хохотала — искренне и звонко…
— Добром на добро, — загадочно сказала она, отсмеявшись.
Скользнула мимо. Я невольно дернулась, сжимая скальпель. Скоге лишь мимоходом коснулась моей руки — и от этого легкого прикосновения я ослепла и оглохла.
А когда пришла в себя, скоге уже обнимала за шею Эринга, который забыл, как дышать. Только смотрел и смотрел на лесную красавицу. Она вновь изменилась: волосы посветлели, рассыпались по плечам мягким золотистым шелком. Губы припухли и заалели. Приподнялась грудь, постройнела талия, а кожа засияла манящим блеском. На тонком лице диковато сверкали ярко-зеленые глаза.
Скоге засмеялась — словно зажурчал родник — и вдруг приникла к Эрингу, закинула руки на шею, поцеловала в губы…
Мой вскрик запоздал. Уши надеру дурачине. Если потом он меня хотя бы узнает, а не влюбится до одури в хозяйку леса. Проклятые чары!
Я рванулась вперед, но скоге не стала дожидаться, пока ее оттащат за косы.
— Не злись, — попросила она примирительно. — С ним все хорошо.
Она поспешно отступила от ошарашенного Эринга, который только глупо хлопал ресницами. Я бесцеремонно отпихнула ее с дороги, да так, что она с трудом устояла на ногах.
— Отпусти! — придушенно пискнула я, когда Эринг вдруг крепко меня стиснул.
И выругался так, что даже птицы примолкли. Он заметно дрожал, но в остальном вроде был в порядке. Зрачки в норме, на движение реагируют, рефлексы тоже в порядке.
Я гневно обернулась на скоге, и она побледнела. Видимо, слишком жива была в ее памяти удавка на шее.
— Я не хотела зла! — объяснила она торопливо. — Тебе здоровья и капелька удачи для ловкого охотника.
Я прислушалась к себе. Действительно, куда-то подевались першение в горле и озноб — признаки набирающей силу простуды. Чувствовала я себя не в пример лучше, чем полчаса назад.
— Я не охотник, — подал голос Эринг. Молчал бы уже!
— Охотник! — возразила скоге уверенно. — Только охотишься на злых людей.
М-да, и не поспоришь. Я сжала локоть Эринга и сказала твердо:
— Нам пора… Дегг.
При звуке собственного имени она дрогнула. Расширились яркие глаза, побледнело лицо.
Я усмехнулась не без злорадства. Да-да, скоге, ты не назвалась. Только не утаишь такие вещи от Хель, богини смерти. И я, ее… хм, жрица, тоже кое-что умею.
Отступать пришлось медленно, шаг за шагом, не поворачиваясь к нечисти спиной. Только когда под ногами вместо скользких листьев и жухлой травы оказался надежный асфальт шоссе, я перевела дыхание. И отвесила Эрингу подзатыльник.
— Ой! — он надулся. — За что?!
— За все! — отрезала я сурово. — И напомни мне провести тебе инструктаж по технике безопасности при встрече с нечистью.
— Ладно! — просиял он.