Первую мысль — полоснуть скальпелем по струнам — я отбросила сразу. Он играл, полуприкрыв глаза, так что лучше подобраться со спины, это несложно. На меня никто не обращал внимания, а мне этого и надо. Шаг, другой.
Скрипач раскачивался, что-то шептал, наклонялся в ажитации. Выждать момент — и с силой толкнуть в плечо. Вскрикнув, он покачнулся, инстинктивно вскинул руки и повернулся, спасая инструмент. Оставалось только выхватить скрипку и отпрыгнуть в сторону. Никакой магии!
Музыкант скорчился на полу — он здорово ушибся спиной.
— Помогите, — прохрипел он, царапая ногтями пол, — меня заставили…
Рядом с его рукой валялся окровавленный смычок. Я поскорее оттолкнула его в сторону мыском туфли. Не хватало только, чтобы этот горе-музыкант его себе в горло вогнал. Зря торопилась, впопыхах поскользнулась на крови и чуть не пропахала носом пол. Меня вовремя подхватили под локоть.
— Регина, осторожнее! — в голосе Эринга была бездна укоризны.
— Спасибо, — буркнула я и отстранилась, разглядывая злосчастную скрипку. На вид ничего интересного, хотя, признаюсь, в музыке я разбираюсь как хель в апельсинах.
— Это та самая? — с придыханием спросил приятель, осторожно забирая у меня вещ. док.
Я лишь плечами пожала. Пожалуй, самое время воспользоваться щедрым предложением начальства. Только сначала надо закончить протокол вскрытия. А потом — домой!
Этот мерзкий день еще не закончился. Я это поняла, обнаружив в своей гостиной маму.
Интересно, что она задумала? Что-то точно задумала, никаких сомнений — слишком прямо она держит спину, слишком тщательно причесана, слишком расфуфырена. Еще и коробка шоколада на коленях. А ведь ждет явно не первый час!
Уволю Бирту! Какого Локи она кого-то впускает без меня?
— Добрый день, — произнесла я вежливо.
— Здравствуй, дорогая! — мама торопливо переставила шоколад, поднялась и раскрыла объятия. — С днем рождения, милая!
Точно, не к добру. Я вытерпела объятия и поцелуи. Брр, теперь костюм придется стирать — мигом пропахла пачули и лилиями.
Глаза слипались, так что гости были на редкость некстати. Тем более что Бирта с испуга забилась в свою нору и даже носа не показывала, поэтому готовить кофе и разыскивать печенье пришлось мне самой. После этого я упала в кресло и уткнулась в чашку, стараясь зевать не слишком откровенно.
— Так что тебе нужно, мама? — спросила я без обиняков, устав выслушивать чушь о том, как короток женский век. Мол, не успеешь оглянуться, как тебе уже тридцать, ты одинока и несчастна.
— Регина, — мама недовольно поджала накрашенные губы. Потом спохватилась и вновь расплылась в сладкой-пресладкой улыбке. — Милая, я всего лишь хотела с тобой поговорить о своем, о женском. Ты ведь понимаешь?
И похлопала меня по руке.
— О моем о женском? — уточнила я, прячась за чашкой кофе. — Или о твоем?
В ее глазах мелькнула злость и вновь спряталась за притворной нежностью. Это что-то новенькое. Обычно мама просто закатывала концерт. Как же было спокойно в университете! Я даже на каникулы домой не приезжала, чтобы не выслушивать бесконечные наставления и не знакомиться с очередным «хорошим мальчиком».
— Милая, но ведь ты — моя дочь! Разве я могу быть счастлива, когда несчастна ты?!
Она промокнула платочком накрашенные веки. Ах, сколько пафоса. Не лучшая ее роль. Впрочем, я всегда подозревала, что талантливой актрисой мама была разве что в собственных глазах. Ведь так увлекательно воображать, как она покорила бы сцену, не случись на ее пути моего отца (коварного соблазнителя!) и меня. Даже сейчас внебрачный ребенок — это отличный повод для скандала, а четверть века тому тем более. Так что последовал поспешный брак, отъезд в Хельхейм, на родину мужа, и прозябание вдали от славы и софитов.
— Что. Тебе. Надо? — повторила я раздельно.
Признаю, после той выходки с начальством я была на нее изрядно зла. Зарвалась мама, позабыла, что я от нее не завишу.
А вот теперь никакого притворства. Ее рот некрасиво кривится, в углах губ — унылые морщины, шея обвисла. Просто стареющая женщина, изо всех сил цепляющаяся за остатки красоты и влияния.
— Ты так похожа на своего отца! — выкрикнула она. Дернув рукой, неловко опрокинула коробку, и шоколад рассыпался по светлому ковру. Теперь Бирте придется его отчищать. Поделом, нечего впускать гостей без спросу. — Не думаешь ни о ком, только о себе! Как, как он мог поступить так со мной?!
На мгновение кольнула обида — отец не только маму бросил, меня тоже. Свобода, приключения и магия для него оказались роднее семьи. Даже весточки не подал за столько лет!