Я подошла ближе, присела на стул рядом с постелью, покосилась на сморщенное личико. У меня детей не будет — внебрачного ребенка мне не простят, а замуж я не собираюсь.
— Госпожа, — негромко и хрипловато сказала Бирта. В глазах ее блестели слезы. — спасибо вам! Вы позвали доктора и… И даже назвали моего малыша! Это такая честь! Я вам очень, очень благодарна!
Я вздохнула.
— Боюсь, все не так просто.
В больших светлых глазах мелькнула настороженность. Надо думать, она решила, что я заговорю о деньгах, потому что начала сбивчиво:
— Вы не думайте, я… я отработаю! Я…
Я подняла руку.
— Не в этом дело. Послушай, — я прикусила губу, мучительно подбирая слова. От усталости в голове мутилось. А, к Хель! И я сказала напрямик: — Я назвала твоего сына Офейг — «не обреченный на смерть». Доктор Рунульф говорит, что ребенок был нежизнеспособен.
Бирта вскрикнула и побледнела.
— Сейчас с ним все в порядке, — продолжила я быстро, пока она не успела напридумывать ужасов. — Но ты должна знать, что теперь он — посвященный Хель.
— Что? — спросила она слабо.
Я объяснила предельно четко:
— Офейг — будущий Проводник мертвых.
— Но… — пролепетала она. — Как? Я же обычный человек!
— Ты — да, — я посмотрела на нее выразительно. — Твой сын унаследовал кое-какие способности отца.
— Нет! — она даже замотала головой. — Ханзи не…
Я вздохнула, стараясь не раздражаться.
— Вероятно, в Ханзи проснулась кровь Бальдра. В любом случае, Проводники мертвых получаются только из новорожденных магов, которые умирают до получения имени.
В круглых глазах Бирты — слезы и неверие.
— Ладно, — я похлопала ладонью по покрывалу. — Поправляйся. А я пойду.
И вышла, провожаемая тихими всхлипами.
День начался прекрасно, хотя бы потому, что я выспалась. Я потянулась и прислушалась. Хм, надо же, тихо! Неужели младенец такой смирный? Или просто я с устатку спала, как убитая?
Я набросила халат и отправилась на кухню. Придется самой браться за кастрюли и сковородки. Или дома перекусить, а нормально поесть в каком-нибудь ресторанчике? Я сварила кофе, на скорую руку настрогала бутербродов и добыла из ящика свежую прессу. Так, что тут у нас?..
Десять минут спустя от моего умиротворения не осталось и следа.
Тон статей был какой-то истеричный. Мол, волна насилия захлестнула Ингойю! Сплошная поножовщина, драки, наркотики. А еще куча «авторитетных» мнений о предстоящем солнечном затмении. Банальное астрономическое явление превратили чуть ли не в конец света. Дескать, ждет нас полная темнота недели на две-три. Другие специалисты были более сдержанны и объясняли, как и когда можно будет полюбоваться феноменом. Тут же красовалась скромная реклама: «Наблюдайте за солнцем безопасно! Стекла братьев Люмьер и племянников»
Что тут еще? Критическое повышение уровня воды? Неудивительно, после стольких осадков. Я перевернула страницу и в сердцах пожелала редактору множество нехороших болезней. Какой… нехороший человек сдал газетчикам историю Бирты? Доктор Рунульф язык за зубами сдержать не сумел или медсестра оказалась слишком болтливой? Хотя нет, ее ведь должны были сменить только под утро, статья не попала бы в свежие газеты. А вот она — с броским заголовком: «Преемственность поколений? Новая жертва Хель!» Хм, а бесстрашный писака. Ведь богиня смерти может и обидеться.
Я уже без аппетита дожевала завтрак. В мой дом газетчики сунуться побоятся, зато возле ИСА точно устроят засаду.
Надо привести себя в порядок. Как говорит тетушка: «В непонятной ситуации делай вид, что ты просто красивая» Да, и не забыть договориться насчет телефона!
С неба щедро сыпал снег. Такими темпами к октябрю Ингойю завалит по крыши. Я нагнула голову, пытаясь хоть как-то заслониться от ветра. Зря я колдовала над макияжем — пока доберусь до работы, он поплывет. Воображаю, как хороша я буду с потеками туши! До Хель мне, положим, далеко — по легенде половина лица у нее нормальная, а вторая как у разлагающегося трупа — зато на ее верную жрицу как раз потяну.
— Регина! — окликнули меня подозрительно знакомым голосом. — Иди сюда!
Эринг помахал мне от порядочно занесенной снегом машины, торопливо докуривая сигарету.