- Это еще кто такой?
Бальб увлек Матия за собой вглубь атрия и теперь взбудоражено пересказывал ему события последних нескольких дней. Их с Пулло сейчас никто не мог услышать.
- Ты что, не помнишь? – удивленно вздернул бровь Пулло. Квинт помотал головой, - Гай Матий, друг Цезаря. Ну он еще с письмами за Помпеем бегал в начале гражданской войны[1] и в штабе потом иногда тусовался, ты забыл что ли?
Как Квинт ни напрягал мозги, имя никак не хотело всплывать в памяти.
- Забыл, - в итоге признался он.
- Ну у тебя и решето вместо памяти! – беззлобно хохотнул Пулло и дружески хлопнул его по плечу.
- Ну. Зато если я завтра забуду твое имя, ты хотя бы не удивишься, - хмыкнул Квинт.
- Ты главное с какой стороны за меч держаться не забудь, - Пулло старался выглядеть серьезным, но глаза его улыбались.
Закончив свой лаконичный, пусть и эмоциональный, пересказ, Бальб вернулся к ним с Пулло. Выбранный в качестве их основного информатора, не засвеченный нигде и ни перед кем, последний регулярно выбирался из дома и приносил с собой свежие новости.
- Ну что там снаружи происходит? – спросил Бальб.
От дурашливого настроения Пулло не осталось и следа.
- По-моему, нас окружили, - нахмурившись, отозвался он, заставляя Квинта немедленно сосредоточиться.
В том, что мальчишка решил не ограничиваться периметром наблюдения вокруг дома Бальба, не было совершенно ничего неожиданного - судьба в последнее время только и делала, что била их палкой по хребту.
Подоспевшие рабыни и присоединившаяся к ним Мария увели не оказывающую сопротивления и тихо всхлипывающую Квинкцию вглубь дома – и над атрием повисла зловещая тишина.
- Сколько их? – первым отмер Бальб.
Пулло помотал головой:
- Точно не знаю, но человек сто будет. Может, больше.
- Кто они? – вклинился в разговор Квинт.
- Гладиаторы. Бандиты какие-то. Наших парней я не видел, - обернулся к нему Пулло.
Мальчишка не хотел рисковать и не использовал легионеров. Отлично.
- Что они делают? – Квинт продолжал выдавливать сведения из Пулло по капле.
- Пока просто по периметру стоят. Мы с Матием их через дом Исаврика обошли. Я ему сказал, что мы с вами – и он нас пустил без вопросов. Удачи, кстати, нам пожелал.
Приказ на штурм еще не поступил, но у Квинта было мало сомнений в том, что это вопрос ближайшего времени.
Больше Пулло добавить было нечего, и Квинт, с неожиданным даже для самого себя азартом, предложил, обращаясь ко всем присутствующим:
- Ну что, будем держать оборону?
Никаких возражений, предсказуемо, не последовало. У них не было никакого выбора.
Приготовления к штурму не заняли у них много времени – Бальб и без них успел за вчерашний день основательно подготовиться к любой атаке. Десяток человек под началом Ворена блокировали главную дверь, пятнадцать – с Квинтом засели на крыше со всем, что только можно было метнуть во врага, на тот случай, если у него есть лестницы, и последний десяток вместе с Пулло остался в резерве, готовый, если что, перемахнуть через стену, и зайти врагу в спину.
Квинт взобрался на самый верх крыши и, подслеповато щурясь от яркого солнца, осмотрелся. Пулло не ошибался - их действительно взяли в кольцо. С высоты второго этажа дома он явно видел очерченную гладиаторами замкнутую фигуру, которую вряд ли смог бы разглядеть, будучи на земле.
Дерьмово, но лучше так, чем сидеть в неведении до тех пор, пока на них не нападут.
Он окинул Паллатин взглядом еще раз, и тактика потихоньку сформировалась в голове.
Со стороны уходящей под уклон улицы атаковать их было сложно, со стороны слишком крутого склона холма – так и вовсе невозможно, и открытыми для нападения оставались всего лишь два фланга, которые им было под силу укрепить даже со столь ограниченным количеством людей. Хоть раз палка, которой их с упорством колотила судьба, оказалась завернутой в мягкую ткань.
Он жестами показал своим ребятам, кому и какую позицию следует занять, и только убедившись, что все разошлись по своим местам и залегли так, чтобы их не было видно снаружи, сам упал на покатую крышу. Где-то внизу Бальб раздавал команды рабам.
Теперь оставалось только ждать.
Вопреки его ожиданиям, штурма не последовало. Квинт не мог сказать, сколько они с парнями так провалялись на крыше, но когда ему начало основательно припекать голову, он съехал на самый край и, свесившись вниз, сказал:
- Они, похоже, вообще не собираются нападать.
- С чего ты взял? – отозвался Бальб, который нервно расхаживал по саду меж вооруженных чем попало рабов.
- За все то время, что я сижу на этой крыше – ни единого движения. Почесывание задницы и отливание на стену дома Цицерона по определению за движения не считаются.
- Я понял, - сперва снизу раздался голос Ворена, и только потом из-под крыши портика показался он сам, - в лорике Бальба и с обнаженным мечом наперевес, - Они и не будут нас атаковать, их не затем сюда поставили.
Внезапность осознания заставила Квинта на мгновение потерять равновесие. Ему пришлось вцепиться ладонями в край крыши, чтобы не соскользнуть головой вниз.
- Их задача – не дать нам отсюда высунуться, вот и все, - озвучил его мысли ничего не заметивший Ворен, - Октавиан хочет провернуть что-то, в чем мы можем ему помешать. А потом уже – расправиться с нами.
- Значит, мы обязательно должны ему помешать, - Бальб ударил кулаком по раскрытой ладони, обозначая свои намерения, - Только как?
Лежа на крыше и чувствуя сквозь тунику жар, исходящий от нее, Квинт лихорадочно соображал. Оставаться здесь было равно смертному приговору – пусть не немедленному, но неизбежному. Идти на прорыв в лоб - тоже. Их было всего тридцать пять человек, и у многих из них, включая более крупного чем Бальб Квинта, не было никакой брони. Против минимум сотни подготовленных и вооруженных соответствующим образом гладиаторов на открытом пространстве у них не было шансов.
И что же де…?
Решение пришло в голову быстрее, чем он успел внятно сформулировать вопрос.
Мысленно отвесив себе еще одну оплеуху за тупость, Квинт крикнул своим парням, чтобы пока не спускались, и спрыгнул с края крыши прямо в сад. От силы удара ступни пронзила боль, и он выругался.
Решимость Бальба сменилась удивлением такой резкой смене настроений, и он выжидательно уставился на Квинта уставился, ожидая пояснений.
- Я знаю, что делать, - вдоволь выругавшись, начал Квинт, - И вы, Луций, Тит, готов поспорить, тоже. Только еще не поняли. Короче. Один из нас должен выбраться из дому и привести с Марсова остальных.
Они не первый раз оказались в такой ситуации, только в прошлый раз они выступали в роли осаждающих. Ворен и Пулло должны были догадаться. Пусть подобный план и не сработал у галлов, но так и они – не галлы, и кто бы там ни был за главных у этого сброда – он точно не Цезарь[2].
Луций выглядел так, словно был готов разбить свой лоб ладонью в кровь прямо здесь и сейчас, и останавливал его от этого только долг.
- Они вдарят гладиаторам в спину, одновременно с этим мы пойдем на прорыв, - выпалил он.
- Не, - Квинт отрицательно помахал головой, - Зачем на прорыв? У нас сейчас нет цели дать решающий бой. Смотри. Если зайти им в спину со стороны Паллатина, еще и превосходящими силами, им хочешь-не хочешь, а придется снять охрану с улицы, - он сопровождал пояснения активной жестикуляцией, - Как только это будет сделано – мы просто уйдем вниз. А потом подадим нашим знак, что бой можно сворачивать. Если, конечно, они раньше этот сброд не сметут, - губы искривились в ухмылке.
- А если не будет? – неожиданно влез в их разговор Бальб.
- Что? – не понял Квинт.
- Что, если они не снимут охрану? – уточнил Бальб.
Квинт равнодушно пожал плечами:
- Тогда мы их сметем, пока их основные силы будут заняты стычкой. И все равно уйдем.
На пару мгновений в саду повисла тишина и затем Ворен кивнул:
- Ясно.
Квинт еще раз обвел взглядом присутствующих: