- И? – удивленно вздернул бровь Бальб.
- Нам долго не удавалось его разговорить, - подключился названный Луцием Кальпурнием, - Он жутко боялся, что нас могут подслушивать и, рассказав все, он сделает только хуже. Но, в конце концов, сознался, что его подослал Цезарь.
Бальб присвистнул:
- А вот с этого момента поподробнее.
Луций Кальпурний замялся, похоже, не зная, с чего именно начать.
- Как я понял, Октавиан пытается шантажом вынудить его оговорить себя и подтвердить наличие заговора. Угрожает убить мою дочь у него на глазах, если он этого не сделает. А он не хочет ему потакать и нашел лазейку, чтобы ее предупредить.
Гора свалилась с плеч. Еще одного рокового опоздания Квинт себе бы не простил.
- Мда, ситуация… - протянул Бальб, - Одно хорошо – мы теперь точно знаем, что он все еще жив.
Луций Кальпурний неуверенно хмыкнул и потер шею:
- Не знаю, Бальб, у меня до сих пор в голове не укладывается.
- Не только у тебя, Пизон, не только у тебя, - усмехнулся Бальб.
Не сдержавшись, Квинт тоже усмехнулся.
- Так, ладно, - Бальб поднялся со стула с видимым усилием, - Калавий дело говорит – у нас нет больше времени тут рассиживаться. Пизон, ты как, с нами?
- Шутишь? – Луций Кальпурний оттянул рукой тогу и продемонстрировал всем висящий на поясе меч.
- Отлично. У меня как раз недокомплект, - сказал Бальб, после чего резко вышел из-за стола и пошел к выходу. Немного замешкавшийся Пизон последовал его примеру.
Квинт толком не успел понять, кто их покусал, как ответ сам его настиг.
- Куда это вы намылились? – в голосе Квинкции звучали нотки металла, - Мы идем с вами.
- Я уже сказал – нет! Это вам не пойти прогуляться утром по базилике! – резко обернувшись, выпалил Бальб. Похоже, этот разговор происходил не в первый раз, - Там будет опасно, вас там могут убить!
Нахмурившись, Пизон поддакнул и принялся сверлить взглядом свою дочь. Та не оставалась у него в долгу. К счастью, взглядом нельзя было не только ничего поджечь, но и никого убить, иначе сейчас они оба уже валялись бы на полу без признаков жизни.
- Я лично выцарапаю этому малолетнему подонку его рыбьи глазенки, я тебе сказала! И если ты думаешь, что мне нужно твое разрешение, чтобы это сделать, Бальб, ты глубоко ошибаешься! - Квинкция не сбавляла обороты и с каждым словом ее сходство с фурией росло, - Хочешь ты того или нет – мы идем с вами.
Мария вместе с Кальпурнией энергично кивнули, на лицах их читалась мрачная решимость.
Женщины… И чего им неймется-то?
Пауза затягивалась.
- Ладно, Харон с вами! – в конце концов махнул рукой Бальб, - Вы же все равно плевать хотели на то, что я скажу, и в любом случае пойдете, хоть с нами хоть без нас. Идемте. Только прошу – постарайтесь не лезть на мечи! И если станет совсем жарко – бегите. Хорошо?
- Хорошо, - нехотя согласилась Квинкция. В голосе ее звенела сталь.
Палатка претория опустела. Последняя когорта в лучах рассветного Солнца выдвинулась из лагеря в сторону форума. Теперь у них оставалось всего два пути. Или они вернутся победителями – или не вернутся вообще.
Как ни странно, на форуме они оказались не самыми первыми. Несмотря на ранний час, перед рострами уже топталась кучка людей, вызывая у Квинта приступ настороженности. Люди недоуменно косились на них, но не предпринимали ничего. Не соблюдая никакого строя и разбившись на маленькие группки, они с Бальбом заняли свои позиции и принялись ждать, косо поглядывая на остальных. С каждым часом толпа все росла и росла – и скоро всякая нужда скрываться отпала.
До полудня оставалось еще несколько часов. Делать было совершенно нечего. Сперва Квинт отправил двоих посыльных к Бальбу и Пулло, а потом больше от скуки, нежели от чего другого, поддержал возмущение каких-то провинциалов по поводу возросших из-за войны цен. Неожиданно, это так его засосало, что разгорающийся в полноценный пожар протест удалось прервать только вернувшимся посыльным. Говорить с ними прямо перед его новыми знакомыми было бы весьма опрометчиво, поэтому Квинт как можно быстрее свернул дискуссию и, пока никто ничего не понял, вместе с посыльными растворился в толпе.
Их доклады вызвали у Квинта смешанные чувства – с одной стороны, все стратегические позиции уже были под уверенным контролем их соратников, но с другой – записка Пулло сообщала, что почти весь второй утром снялся с лагеря и отправился в сторону Города. Сопротивления планировалось больше, чем они ожидали.
Неудовлетворенно цокнув языком, Квинт быстро нацарапал записку Бальбу. Возможно, доверить координацию действий ему и было не самой лучшей идеей, но иначе их бунт скончался бы в зародыше из-за того, что кучка центурионов не смогла решить, кто же из них будет за главного.
Пусть и численное преимущество, и больший боевой опыт все еще были на их стороне, их силы были слишком рассредоточены для того, чтобы позволить всему течь своим чередом без какой-либо координации.
Ожидание. Больше всего в жизни Квинт ненавидел это ожидание перед самым началом боя. Когда ты стоишь в строю и напряженно вглядываешься вдаль, ожидая появления врага и гадая, удастся ли тебе сегодня выжить и, если да, то скольких старых товарищей потом придется похоронить.
На рострах постепенно собирались магистраты. С нарастающим внутренним беспокойством, он наблюдал за ними, но ни мальчишки, ни его главного прихлебателя – мордатого Агриппы, - среди них не видел.
Нервы были натянуты как канат. Сердце отбивало неровный ритм в ушах.
Толпа пришла в движение, постепенно отступая назад – и время схлопнулось. Только поднявшись на цыпочки, Квинт смог разглядеть, что стало тому причиной. Легионеры медленно, но верно оттесняли их от ростр. Мальчишка боялся реакции толпы на свое представление. Не зря.
Посыльный от Бальба с сообщением о том, что люди Котты зафиксировали какие-то передвижения легионеров у дома мальчишки, прибежал всего за несколько минут до того, как сам мальчишка вынырнул на ростры. Повисла гробовая тишина – и только выдержав театральную паузу, мальчишка принялся вещать.
Квинт его не слушал. Уже нисколько не скрываясь, под недоуменными взглядами ничего не подозревающих зевак, он раздавал своим парням последние команды. Им предстояло оказаться на самом острие атаки. Первыми столкнуться с легионерами мальчишки. Отвлечь их от обходного маневра когорт Бальба, дать ему время добраться до Цезаря. Сколько легионеров столпилось у ростр он не видел – и эта выборочная слепота нервировала еще больше.
Бальбу нужно было действовать молниеносно – а значит и Квинту никак нельзя было медлить.
Толпа вокруг них безмолвствовала. Кто-то внимал каждому слову в речи мальчишки, кто-то, из тех, что находились поближе, напряженно прислушивался к Квинту, видимо, пытаясь на глаз оценить опасность ситуации. Нужно было обозначить свою позицию – и сделать это как можно скорее.
Закончив с приказами своим парням, Квинт нарочно громко добавил:
- И помните – гражданских не трогать! Ни при каких раскладах.
По толпе прокатился облегченный вздох. Сработало.
Очередной посыльный от Бальба передал Квинту, что он занял позицию между правым краем ростр и базиликой Эмилия и что сигнала нужно ждать именно с той стороны.
- …как я уже говорил, вам нет никакой нужды принимать мои слова на веру. Провокатор сейчас сам предстанет перед вашим судом – и вы сможете лично убедиться их правдивости, - объявил мальчишка, и Квинт напряженно оглянулся.
Возле правого края ростр не происходило решительно ничего.
- По-моему уже пора, - обеспокоенно шепнул ему на ухо Матий. В руках он уже не скрываясь сжимал древко легионного орла шестого.
- Команды еще не было, - отрезал Квинт, - Не пойму, чего Бальб ждет.
Со стороны ростр раздалось хриплое «квириты» и разговор их сам собой сошел на нет.
Живой. Им не подсунули актера.
Квинт резко обернулся и, уставившись на выступавшего с ростр человека, с ужасом понял, что если бы не прослужил с ним столько лет бок о бок, если бы он сейчас начал сознаваться во всех прегрешениях, приписываемых ему мальчишкой, – ему действительно не удалось бы признать в этом заросшем бородой, измученном мужике Цезаря.