Другая черта безумия, присущая сионскому заговорческому плану, заключается в том, что конспираторы разрушают все то, что они в сущности будут восстанавливать и укреплять после переворота. Их идеал есть идеал интегральной реакции.
Иудейский правитель, это — самодержавный монарх, восточный деспот, царь божество, фараон, или богдыхан. Страна — его собственность, и подданные — его рабы. Всякий след свободы в его царстве искоренен, и люди становятся автоматами, без воли, без мысли, без инициативы, пассивно повинующимися установленным властям. В его воображаемом сионском царстве установлены порядки, проникнутые духом «тоталитарного» черносотенства. Идеал сионских мудрецов — в известной степени лишь копия того, что установлено, в самодержавных монархиях, в полицейских государствах, в странах цезаризма, бонапартизма, новейших диктатур. «Протоколы» заключают в себе восхваление абсолютного деспотизма, династического правления, аристократических привилегий. Они проникнуты презрением к народу и ненавистью ко всем завоеваниям демократии. Они прославляют русское самодержавие, папство и даже орден иезуитов.
Разве царь иудейский, помощник Божий и патриарх-папа, глава светской и церковной власти, не напоминает русского самодержца? Разве тайная охрана иудейского царя, рекомендуемая «Протоколами» — не копия же охраны русского самодержца? Разве аресты по первому подозрению, казни, террор, административные ссылки неблагонадежных и другие подобные меры, рекомендуемые «Протоколами», не были реальною практикою царского режима, равно как, с другой стороны, Третьей Империи во Франции в эпоху после-декабрьского переворота, а впоследствии и гитлеровского режима? [7]. Разве апология шпионства и доноса не напоминает реабилитации политически-сыскных дел мастерства, российскими теоретиками реакции? Идея приравнения политических преступлений к уголовным, формулированная как проект для ведения борьбы с крамолою при царе иудейском, давно была осуществлена в царской России при Дурново, в царствование Александра III [8].
«Обезврежение университетов», проектируемое в «Протоколах», лишение их автономии, проект превращения профессоров в послушных начальству, чиновников, система обезличения студенчества и изменение программы преподавания все это было осуществлено в царской России, после отмены университетского устава либерального периода 60-х годов [9]. Те меры обуздания или же развращения прессы, которые так усердно предлагаются в «Протоколах» [10], в виде цензурного контроля, залогов, штрафов, закрытия органов печати и пр., практиковались самым беспощадным образом в самодержавной России.