Бэрл вопросительно посмотрел на Мудреца. Тот кивнул.
«Ваш клиент. В Амстердаме у вас был дублер, как всегда. Вы же знаете, мы никогда не кладем все яйца в одну корзину. Нельзя было позволить Фреджу заключить эту сделку…»
Это не было для Бэрла особенной новостью. Он и сам нередко исполнял роль дублера, не зная об этом до самой последней минуты. Итак, дело сделано. И слава Богу. Он испытывал смешанное чувство ревности и облегчения от сознания того, что его личный провал не повлиял, в конечном счете, на результат.
Мудрец смущенно кашлянул, выводя его из раздумья.
«Я только хотел напомнить тебе об этом, Бэреле. У тебя всегда есть дублер. Всегда. И в этом деле — тоже.» Он ткнул пальцем в направлении кармана бэрловой куртки, где лежала дискета.
«Сделай то, что надо и побыстрее, иначе это сделают за тебя. Мы не можем рисковать.» Мудрец встал.
Бэрл лихорадочно соображал. «Подождите, Хаим, — остановил он старика. — Я могу попросить вас об одном одолжении? Дайте мне неделю. Всего лишь одну неделю.»
«Зачем тебе неделя, ингеле? — мягко спросил Мудрец. — Что ты успеешь, один, за эту неделю?»
«Если я найду вам источник, не надо будет убирать остальных, — сказал Бэрл, глядя в сторону. — Зачем вам лишняя кровь?»
«Остальных… — эхом отозвался Мудрец. — И ее, в первую очередь…»
Он покачал головой и взял сумку.
«Три дня. Я даю тебе три дня. Поверь мне, и это — чересчур. Ты ведь прекрасно знаешь, во что обходятся нарушения Протокола… Но имей в виду — на четвертый день в дело включается дублер.»
Подшаркивая, он обошел стол и погладил Бэрла по плечу. «До свидания, ингеле. Постарайся не совершать глупостей.»
Бэрл остался сидеть на террасе, задумчиво крутя в руке пустую пивную бутылку. Наконец он поднялся, положил на стол банкноту и медленно пошел к выходу. Бармен окликнул его изнутри: «Эй, приятель!»
Бэрл обернулся. «Не грусти, все образуется,» — крикнул бармен и жизнерадостно заржал.
Бэрл покрутил головой. Видать, и впрямь, дело — не фонтан. Он вошел внутрь кафе и сел у стойки. Бармен, ухмыляясь, глядел на него. Кафе было пусто в этот неопределенный час между завтраком и ланчем.
«А есть ли у тебя «Мартель», бижу? — спросил Бэрл. — налей-ка мне порцайку.»
«Квартиру у него покупаешь? — осведомился бармен, наливая коньяк в широкий низкий бокал. — Не стоит. Я у этого деда даже пердячий газ покупать бы не стал, хотя это, вроде, единственный качественный продукт, который он может предложить.»
И он снова заржал, по-лошадиному качая головой и постукивая по стойке короткопалыми верхними конечностями.
«Это почему же?» — спросил Бэрл, пересиливая раздражение.
«Да ведь сразу видно — жук он! — сказал бармен, отсмеявшись. — Жучила, каких мало. Ты бы у него под пальтом проверил — у него ведь там, небось, панцырь, как у скарабея. А глазки-то, глазки, — так и бегают… и каждый сам по себе. Жук, одно слово.»
Бэрл молча допил коньяк и потянулся за салфеткой. Так же молча он сложил салфетку вдвое и широким жестом припечатал ее к стойке прямо перед барменом. «Получи, бижу, — сказал он, вставая со стула и направляясь к выходу. — Сдачи не надо.»
«Эй, приятель, — завопил бармен, опомнившись. — А кто платить будет?»
«Ты что, сдурел? — нахмурился Бэрл. — А это что?» Он указал на салфетку.
«Это ты шутишь так, да? Это же не деньги!»
Бэрл вразвалку вернулся к стойке и взял бармена за локоть.
«Послушай, бижу, — сказал он почти ласково. — Я согласен, что это не деньги. Но и то, что ты налил мне в стакан, тоже трудно назвать «Мартелем». Посмотри мне в глаза, бижу, и скажи, что я не прав. Ну? Что же ты молчишь, большеротый?»
Бармен и в самом деле не находил слов, разевая рот, но не издавая ни звука. Доводы Бэрла звучали достаточно веско, но еще убедительнее была железная хватка бэрловых пальцев на нервных узлах локтевого сустава.
«Надеюсь, ты не обидишься, бижу, если я истолкую твое молчание как знак согласия?» — спросил Бэрл и ослабил хватку. Бармен поспешно кивнул.
«Вот и славно, — заключил Бэрл, отпуская барменский локоть. — Но предупреждаю тебя на будущее, бижу. Если ты еще раз нальешь мне местную бурду вместо «Мартеля», это меня очень разочарует. Очень. Будь здоров.»
Бармен молча смотрел ему вслед. Он видел как Бэрл пересек террасу, спустился по ступенькам на улицу, сел в свой кабриолет, как он тронул и, педантично остановившись на «стопе», вырулил на главную дорогу. Лишь после того, как черный задок машины окончательно скрылся из виду, бармен взял оставленный Бэрлом бокал и задумчиво взвесил его в руке. Потом он облизнул губы и тихо сказал одно только слово: «дерьмо».