В марте, при переходе на летнее время, стрелки нежно двигают вручную. Тайна же заключается в переходе на зимние часы: именно в ночь на последнее воскресение октября, для «выравнивания времени», стрелки останавливают на час! Ровно в три часа ночи. Ровно на три тысячи шестьсот секунд.
Здесь и образуется «дыра», которую не замечают жители Олова, но которая затмевает взоры представителям других Миров. Целый час самостоятельности и безнадзорности. Шестьдесят минут, скрытые от взора палачей.
В скором времени собираются отменить перевод часов на зимнее и летнее время. Это упразднит и мистическую «дыру». Возможно, подобное «затмение» произойдет в последний раз, и в будущем задуманное Антипом и Рустамом станет невыполнимым.
— Они часто создают такие заделы, чтобы… — казак задумался и не стал продолжать.
— И за этот час мы должны добраться до… — начал Рустам.
— Нет! — резко перебил казак, — Во-первых, я не должен знать, куда вы направляетесь. Во-вторых, не должен знать как. И в-третьих, за час необходимо добраться лишь до следующего пункта. Вот, тут написано, где это, — мужчина протянул мятую тряпицу, на которой чем-то бурым было выведено слово, — Писал во сне, по их просьбе… Что там — не знаю.
Следующей остановкой оказалась станция Рассудово. От платформы на восток, в паре километров от железной дороги, есть поселок Паморка. Там, на окраине села, будет ждать следующий связной, следующий помощник. Расстояние небольшое — есть все шансы добраться за час.
Антип поджег тряпицу и бросил ее в металлическую урну.
— Так нас же не видно? — все еще не верил казаку Антип.
— Не видно в течение часа, но потом все возвращается на место.
— Тогда чем нам поможет… э… то место, куда мы направимся?
— Я не знаю! Но это следующий пункт. Там что-то или кто-то будет ожидать. Большего не знаю, — с сожалением пожал плечами казак.
— А на чем ехать? Ночью нет ни поездов, ни электричек.
— Я больше ничем не могу помочь. Удачи!
— Отлично, — злобно пробубнил Антип, — Иди туда не знаю куда…
— Прощайте ребята. И да поможет вам Бог!
— Да уж… Спасибо.
4
Несколько часов ожидания. Сотни минут тяжелых размышлений. Последний шанс отказаться, плюнуть на все и вернуться домой.
Антип не привык отступать. Не для того тащился в Москву, чтобы, послушав бредни странного дядьки, развернуться обратно. Обещал помочь — поможет! Необходимо рискнуть — рискнет! Только как же сложно и противно осознавать, что находишься под наблюдением. Мерзко и тяжело бездействовать, понимая, что каждый твой шаг известен преследователям. Горько и удручающе делать вид, что ждешь кого-то, когда никто не придет.
Зато легко и просто не раскрыть врагу план, когда никакого плана нет! Именно так и решили — безмолвно, переглядом — не обсуждать ничего до трех часов ночи. На всякий случай, ведь вокруг полно народу. Кто из них невинный пассажир, а кто соглядатай?
Вялые стрелки часов перекатывались с минуты на минуту. Рустам дремал, устроившись в пластике кресла, словно нет опасности, словно нет вокруг шпионов. Антип нервничал. Закаленный враждебной улицей, бандит всегда готов к драке. Согласен рисковать, если понадобится, жизнью, склонен пожертвовать всем, чтобы помочь другу, но как же он ненавидит ждать! Пустая трата времени. Выброшенные в никуда мгновения жизни…
Вязкие минуты ползли к трем. Оставалось полчаса. Четверть. Чем меньше времени, тем медленнее шелестят часовые колеса. Пять минут! Хочется отсчитывать про себя секунды, подгоняя время. Четыре! Ну же, часы, шевелитесь, шевелитесь… Три! Надо будить Рустама, надо быть готовым. Две! Вставай же, соня. Нам скоро… Одна! Уже две пары глаз пристально подталкивают стрелки…
— Пора! — вскочил на ноги Антип.
— А куда?
— В Рассудово!
— А как? Может, такси, — ноги Рустама быстро перебирали по асфальту.
— Нет! — Анти-поэт на секунду остановился, — Нельзя такси. С нашими светофорами за час из Москвы не выберемся, а застанут в машине… фиг знает, что будет!
— Тогда куда? Поезда не ходят!
— Пойдут. Не ходят пассажирские, а товарников полно. Деньги есть — договоримся.
— Бежим!
События завертелись, подхватив друзей. Что ждет их впереди — неизвестно, но надо действовать, надо помогать Волне! Пусть все будут, как будет. Пусть Мир сам определит дальнейшее. Антип размял плечи, словно готовясь к предстоящим трудностям, и задорно произнес: