С громким треском, на улице появился еще один палач. Серебристое лицо искажено гневом, слов не слышно, но и без них понятно, что отдается приказ на штурм! Тени выстроились в две колонны, готовые начать бой.
Чуть в стороне, ближе к лесу, в тени раскидистого клена, появилась еще одна фигура. Высокий, худой мужчина с интересом наблюдал за происходящим, но не вмешивался. Легкий ветерок перебирал длинные, прямые волосы. Лицо сокрыто, цвета волос не разобрать — густая тень прятала черты, и только ярко-синие глаза будто светились, рассеивая мрак диковинной, внеземной глазурью.
— Дьявол! Дьявол! Там сатана! — в панике зашептал старик, указывая на силуэт.
В искусственных сумерках избушки, вода сверкала серебром. В комнате словно стало ярче. Антип приблизился к столу, склонился над деревянной купелью.
— Крещу тебя именем Иисуса Христа, Господа Бога и Духа Святого! — рука резко опустила голову Антипа в воду; на дверь обрушились первые удары.
— Крещу тебя именем Иисуса Христа, Господа Бога и Духа Святого! — снова погружение; дверь слетела с единственной петли.
— Крещу тебя именем Иисуса Христа, Господа Бога и Духа Святого! — последний нырок и зажженная свеча оказалась в руках Антипа; серебристый палец, окунувшись в елей, вывел на лбу крест; разъяренный палач бросился на Истинного, пытаясь схватить за горло.
— Нарекаю тебя Василием! — сдавленно произнес Истинный, — Во имя Отца и Сына и Святого Духа! Аминь!
Палачи сцепились. Серебристые длани пытались ухватить голову противника, поразить в самое чувствительное место. Стража в испуге толпилась на пороге, но участвовать в драке экзекуторов не решалась.
Призрачные фигуры вступили в схватку. Один стражник бросился к Истинному, хватая за дымящуюся полу — десятки рук последовали его примеру. Обездвиженный, скованный по рукам и ногам, несчастный упал на пол. Палач, хохоча в полный голос, вдавил руки в серебристую голову бывшего коллеги.
— Пусть ваши мысли воплотятся в дело!.. — успел выкрикнуть Истинный и исчез, растаял в воздухе; экзекутор проследовал за ним, чтобы там, в другом Мире, продолжить свое грязное дело.
Антип очнулся. Завороженный битвой он стоял без движений, но сейчас мозг проснулся и требовал действий. Рустам не поможет — страх опять сковал приятеля. Анти-поэт перевел вопросительный взгляд на старика.
Сгорбленный седой человек резко опустился на пол, руки обшарили доски, разбрасывая мусор. Наконец, пальцы наткнулись на чугунное кольцо, и с силой дернули его вверх. Открылся люк, ведущий на улицу, под дом. Старик, прихватив клюку, первым прыгнул в лаз, жестом приглашая Антипа и Рустама за собой. Анти-поэт подтолкнул вперед друга, и когда его голова исчезла в люке, прыгнул сам.
Холодный, чистый воздух наполнил легкие. Неизвестный по-прежнему спокойно стоял возле дерева…
— Бежим! — тяжело дыша, выговорил старик, — В лес!
Антип и Рустам подхватили деда под руки. До леса оставалось несколько метров, когда стража обнаружила старика и решилась атаковать.
— Ссссхватить! Ссссхватить!
Тени послушно выскочили из дома. Окружили беглецов и бросились на старца. Сгорбленное тело упало на землю, неуклюже отбиваясь клюкой.
— Нас же не должно быть видно! — вскрикнул Рустам.
— Меня видно! Уходите! Уходите! — захрипел дед, — Они вас не видят — просто идите сквозь них! Уходиииите!
— Пошли, — быстро проговорил Антип, и втолкнул Рустама в ряд стражи.
Мерзкий холод пронзил тело, но наученный вокзальными приключениями, Рустам настырно шел вперед. Стало теплее — ряд стражи закончился. Рядом вынырнул Антип.
Впереди появилась фигура незнакомца. Снова укрытый тенью дерева, он стоял спокойно, с любопытством наблюдая за расправой над дедом. Казалось, он не замечает беглецов.
— Не видит! Как и… эти, — решил Антип и устремился вперед.
— Мы его то же не особо видим, — пробурчал Рустам, стараясь не отстать от приятеля.
В этот момент глаза цвета ясного неба вспыхнули с новой силой. Было очевидно, что незнакомец смотрит на них. Появилось ощущение, что сейчас произойдет нечто важное, нечто значимое для всего их путешествия, и… незнакомец заговорил! Слова возникали сами собой и сразу в голове. Нельзя сказать каким голосом с ними говорят — тембр, оттенки, ничего этого не было, но что слова звучат именно для них не вызывало сомнений.