— Ты?! — Алексей не верил своим глазам, — Ну, как же… тебя же…
— Кончай демагогию, — буркнул Ждан, — Что делать будем?
Волна, что-то пробормотав, крепко охватил руку богатыря:
— Пожалуйста, скажи еще раз «демагогия»! — и резко отпустил Ждана, желая услышать это слово по-старорусски, но здоровяк промолчал.
Палач быстро заговорил. Надо передать сообщение оловянным, и он в состоянии это сделать. Все идет отлично. Все идет по плану! Необходимо уточнить детали операции и указать местонахождение Антипа и Рустама. Он снова переместится в Олово и передаст информацию.
— Ух, — у Михаила стало легче на душе, — Как же я рад тебя видеть! В общем, передай ребятам, что…
— ЗРЕ́ТИ4! — резко выкрикнул Ждан, вскакивая на ноги.
— Что? — съежился от неожиданности Волна.
— Смотри! Смотри! — продолжил орать Ждан, ухватив Алексея и Михаила за печи.
У стены, в немом припадке, бился машинист. Испуганные глаза вываливались из орбит, трясущиеся руки пытались закрывать лицо, а беззвучные рыдания заставляли тело судорожно вздрагивать. Белесая пена появилась в уголках рта, и несчастный грохнулся на пол, продолжая колотиться на досках паркета.
— Это не Истинный! — закричал Михаил, выхватывая палицу.
На шум вбежали казаки. Палач отскочил в сторону, изворачиваясь от ударов дубин, но его удалось оцепить, затянуть в круг протозанщиков. Окружение не помогло — пасы опасных рук откидывали деревянные палицы. Приветливая улыбка сменилась гримасой злобы.
С резкими хлопками появился десяток стражников. Палач жестом приказал атаковать, но казаки бросились на незваных гостей, и через минуту черные клобуки растаяли в воздухе. Больше подкрепления не появилось, и экзекутор вынужден был отбиваться в одиночку. Серебристые длани вращались с огромной скоростью, и палицы не попадали в цель; в какой-то момент палач вышиб дубины у двух стоящих рядом казаков, и опасные пальцы впились в головы вояк. Несчастные истаяли…
— А ну-ка, господа, расступись! — скомандовал Белый.
Бойцы разошлись, открывая высокую сребристую фигуру: выстроились чуть в стороне, готовые в любой момент поддержать командира. Михаил приблизился, раскручивая тяжелую палицу.
Ухмылка пробежала по лицу палача: расправиться с одним из лидеров бунта — что может быть лучше?
Посреди комнаты задымило новое облако. Без приветствий и объяснений явился еще один палач. Казаки приготовились к удару, но серебристый, на ходу отдернув рукава, устремился мимо них, к первому экзекутору.
— Все в сторону, оставьте мне коллегу! — громыхнул он.
Резким выпадом он схватил палача за голову — тот, в ответ, уперся в плечи противника. Казаки отступили, но дубины остались в замахе, готовые ударить по первому требованию. Лишь мгновение длился бой: фигуры переплелись, смешались дымом рукавов, скрутились маревом подолов. Треск! Без криков, без единого слова, один из палачей растаял в воздухе. Оставшийся глубоко вздохнул и обернулся к заговорщикам.
— Но вот и все, не так уж это сложно!
— Стой, стой, стой! — Михаил угрожающе взмахнул дубиной, — Я что-то не понял, кто из них победил.
— Я тоже, — признался Волна.
Палач подошел к машинисту, опускаясь возле него на одно колено. Несчастный мгновенно успокоился, и, на бескровном лице, начал разгораться робкий румянец. Рыдание замедлились, а вскоре и полностью иссохли.
— Ух, — вздохнул Михаил, — Сложно с вами, палачами. Вы действительно все на одно лицо?
— Для вас, возможно…
— «…разницы и нету»! — закончил за Истинного Алексей, — Совсем меня запутали! Ты кто? Тот, который… или другой?