— Может, ты и прав, — пожал плечами Михаил, но сомнения не отпустили, — Но есть ли там церкви времен Владимира?
Шереметьево привычно гудело толпой, пассажиры по-деловому шныряли по залу аэропорта. Одни перебрасывались на ходу веселыми репликами, другие хмуро высматривали нужную стойку или обреченно читали электронное табло. Сразу было видно у кого впереди отдых, а у кого скучная, рутинная командировка.
Сами в камеру хранения не пошли — наняли БОМЖа, быстро поборов сопротивление Рустама.
— Нельзя подвергать непричастных опасности? — ухмыльнулся Антип, — Так сходи ты!
Рустам промолчал, и на задание отправился бродяга. Бездомный не раздумывая открыл камеру и быстро передал обнаруженный там пакет.
— Теперь беги, быстро, как только можешь! — крикнул ему Антип, наградив купюрой из пакета, и БОМЖ побежал, расталкивая пассажиров.
В пакете Антип обнаружил деньги, новый мобильный телефон, паспорта и несколько ксерокопированных листов какой-то старой книги. Находки быстро распихали по карманам и отправились в кассы, в надежде ознакомится с литературой в самолете.
Рустам попросил показать новые документы. Открыв паспорт, он несколько секунд пристально смотрел в книжицу, после чего поднял вопросительный взгляд на Антипа.
— Что?
— Тут написано: Рустам Наильевич Кайфетдинов.
— И что?
— А то! Я и есть Рустам Наильевич Кайфетдинов. Это паспорт на настоящее имя!
Антип заглянул в свой документ, и досада отразилась на небритом лице. Звонив приятелям из Роя, бандит забыл попросить о смене имен. Посчитав, что друзья потеряли паспорта, им просто сделали новые. Да, свежие документы не «фонили», не имели еще энергетической связи с владельцами, но с другими данными было бы спокойнее.
— Ладно, прорвемся, — отмахнулся Антип.
Он успел сделать короткий звонок Мартыну — всего несколько слов и новый дорогущий аппарат нырнул в карман потрепанной куртки. Пара шагов и… телефон заиграл глупую мелодию, принимая СМС!
— Только не это! — гневно воскликнул Антип, доставая трубку и всматриваясь в экран, — «К вашим бумагам мы положили знания. Ищите деньги Главного. Новую радость моментально убей. Волна». Они, что, издеваются?!
Рустам выхватил телефон и отправил его в ближайшую урну. Антип едва успел отбежать в сторону, утаскивая друга за собой, как помойка окуклилась чернотой призраков; железо громко звякнуло, и мусор разлетелся по сторонам. Тени, не найдя искомого, исчезли так же быстро, как появились. Толпа пассажиров безмятежно шествовала по своим делам…
В кассах тишина. Короткие пунктиры очередей выстроились к окошкам. Металлический голос, объявляющий посадки, долетал приглушенным шепотком. Девушки-кассирши, склонившиеся над мониторами, казались погруженными в поиск свободных мест. Искали минуту, искали другую, третью… Очередь безропотно ждала.
Рустам осмотрелся. Слипающиеся от усталости глаза остановились на ближайшей кассирше. Неподвижность работницы смутила, и парень подошел ближе. Склоненная над клавиатурой, девушка спала! Спали, поскрипывая девичьим храпом, ее коллеги. Несинхронно покачиваясь, дремали люди в очередях. Рустам обернулся к Антипу — тот, расплываясь в милой улыбке, громко сопел. «Неужели, опять?», — мелькнула мысль.
Дрема напала и на Рустама, даже холодные покалывания от фото не могли отвлечь от сладостного забытья. Желание сна блуждало в голове: «А ну их всех. Сколько можно?! Могу же и я отдохнуть!». Мерно покачивающиеся фигуры погружали в транс, но удалось собрать остатки воли, и, чтобы окончательно не свалиться, Рустам начал громко петь, притоптывая ногой:
Слова первой пришедшей в голову татарской песни зазвучали в тиши громким будильником. Скрипучий, переходящий на визг голос разогнал остатки сна у певца, но окружающих разбудил лишь на мгновение. Этих секунд было достаточно, чтобы выругаться соседям, чтобы услышать, как недовольно буркнул Антип, чтобы увидеть, как пробудившаяся кассирша воткнула палец в кнопку «Тревоги» и снова сомкнула веки.
Где-то харкнула сирена. Скоро набежит охрана. Что дальше? Как поведут себя камуфлированные люди, попав в границы сонного царства? Кого сочтут нарушителем спокойствия? Надо уходить! Рустам схватил спящего Антипа, несколько оплеух заставили глаза приоткрыться, но сон победил обиду, и приятель снова погрузился в блаженную негу.