Вдохновения так и не появилось. Разувшись и переодевшись в домашнюю рубашку, рукава которой девушка закатывала до локтя, Оксана достала из сумки свою тетрадку и быстро пробежалась глазами по тому тексту, который сегодня судорожно строчила на подоконнике. На мгновение она замерла, смотря куда-то сквозь тетрадку, словно пытаясь выпить из листков все слова, а затем взяла черный маркер и перечеркнула написанное.
— Черт. Опять все мимо! — досадливо бросив маркер на стол, она упала на свою кровать и стала смотреть в потолок.
Но долго лежать девушке не дали: живот заунывно заурчал, требуя еды. Вздохнув, девушка встала и, рукой проведя по стене, пошла на кухню. Там она быстро приготовила себе поесть, но получившаяся еда казалась Оксане какой-то безвкусной. Безрадостная, она вернулась в свою комнату и включила компьютер. Посидев в интернете, она зашла на свою страницу в одной из социальных сетей, но, увидев, что Денис оставил ей сообщение, сразу же оттуда вышла. Попробовала порисовать — ничего не нравилось. Все выходило какое-то плоское и безжизненное. Именно безжизненное, а это для творческой души всегда было плохим признаком.
— Ладно, надо успокоиться. У меня еще целых шесть недель, — вслух проговорила девушка. — Что я, за шесть недель ничего не напишу?
Кто-то хмыкнул, и Оксана в ужасе подскочила. Обернувшись, она никого не увидела, но сердце все равно отчаянно брыкалось в груди. Рыская глазами по комнате, она обводила взглядом каждый ее сантиметр, но все-таки спустя пару минут пришлось признать, что на самом-то деле в комнате никого нет. На всякий случай девушка проверила гостиную, кухню, ванную, туалет и коридор. Выйдя на балкон, она тяжело вздохнула и обхватила себя руками, зябко ежась.
— М-да, послышится же такое… Наверное, просто что-то где-то упало, а я-то перепугалась. Видела бы меня Танька, на смех бы сразу же подняла.
Поняв, что вдохновения сегодня, видимо, не предвидится, Оксана с тоской подумала о том, чем же ей заняться. Когда ей не хотелось творить, то и все дела представлялись каким-то скучными. Если девушка не была движима какой-либо идеей, ей становилось на душе достаточно паршиво. Так было и сейчас. Три часа она читала стихи Брюсова, но все они словно протекали сквозь нее, при этом совершенно не затрагивая ни одну из струн ее души. И это притом, что стихотворения Брюсова, особенно ранние, она просто обожала.
Отложив сборник в сторону, девушка подумала о том, что даже несмотря на то что ее мама придет домой поздно, приготовить ей поесть не помешает. Вдруг она будет голодная? Недолго думая, девушка решила приготовить лазанью.
Когда блюдо было готово, настроение Оксаны еще больше сошло на нет. Ну а теперь-то чем заняться? Махнув на все рукой, она просто решила принять душ, а после этого — спать, и, подставляя тело под теплые струи воды, она устало закрыла глаза. В мыслях все плыло, и в скором времени от беспрерывного «думанья» у девушки жутко заболела голова. Обернувшись в полотенце, Оксана открыла шкафчик и стала искать там фен. Оного на месте не оказалось. Пришлось идти искать в другом.
Зайдя к себе в комнату, она сразу же вспомнила, что старый фен девушка совершенно недавно выбросила, а новый, еще ни разу не использовавшийся, лежал в коробке на шкафу. Притянув небольшой диванный пуфик к шкафу с раздвижными дверьми, девушка залезла на него и, встав на цыпочки, пыталась дотянуться кончиками пальцев до нужной ей коробки. Мокрые пряди то и дело лезли в глаза, чем достаточно сильно напрягали и без того неспокойную девушку.
Чертыхнувшись, Оксана подпрыгнула на пуфике и, царапнув ногтями по коробке, только дальше ее задвинула.
— Помочь? — буквально рядом с ухом раздался насмешливый голос.
— Да! Было бы неплохо! — достаточно грубо ответила девушка, но потом мгновенно замерла.
Глаза ее медленно округлись от ужаса, рот немного приоткрылся. На подкосившихся ногах Оксана неторопливо, словно оттягивая момент столкновения с чем-то страшным, повернулась на голос. Душа галопом унеслась в пятки, и после того, как девушка увидела перед собой нечто весьма необычное, она закричала, при этом не забывая одной рукой придерживать полотенце.
Перед Оксаной, вися вниз головой, усмехалась девушка. Ее бледная кожа казалась практически белой. Длинные волосы были пугающе черными. Казалось, они полностью поглощали весь падающий на них свет. Но даже не они, ни бледность кожи, на которой были отчетливы видны вены — в особенности на обнаженных руках, — не внушили Оксане такого ужаса, как глаза. Черные, слишком черные для обычного человека, и было неясно, где начинался зрачок, если он вообще был. В остальном незнакомка ничем не отличалась от стандартной девушки: прямой нос, острые скулы и тонкие, совсем не бледные в отличие от кожи, усмехающиеся губы. На незнакомке были порванные до колен темно-серые штаны да майка без рукавов, тоже серая.