— Судя по всему, вы ранены не очень сильно, — сделала вывод девушка, — жить будете.
— Я тоже так думаю. Но осторожность никогда не вредит.
Гвен вытерла руки полотенцем и кивнула лакею.
— Убери это.
Тот уже понял, кто здесь командует и подчинялся беспрекословно. Правда, бутылку он оставил, поскольку насчет нее никаких указаний не поступало, а хозяин недвусмысленно велел не трогать ее.
Девушка устало опустилась в кресло и вздохнула.
— Притомилась? — поинтересовался Джек между делом.
— Конечно, нет. Большего удовольствия я не получала за всю свою жизнь.
— Естественно. Послушай, Гвен, ты умеешь отвечать нормально?
Она приподняла брови.
— Что значит, нормально? А я как отвечаю?
— Ты язвишь даже тогда, когда не хочешь этого.
— Вы уверены, что не хочу?
— Нет, не уверен, — Джек приподнялся и протянул пальцы к бутылке, — черт, ты не могла бы пододвинуть ее поближе?
Гвен привстала и двумя пальцами подтолкнула к нему требуемое.
— И все? — он даже удивился, — даже ничего не скажешь?
— Зачем что-то говорить, это бесполезно. Вы все равно ее возьмете, но тогда вам придется вставать.
Налив в стакан новую порцию, он уже поднес его ко рту, но потом опустил руку.
— Что это ты имеешь в виду?
— Ничего особенного. Все и так ясно. Пейте — пейте, не стесняйтесь. Это ваше самое обычное состояние.
— Что я по-твоему, алкоголик? — Джек нахмурился.
Она пожала плечами, давая понять, что его догадка была верной.
— Вовсе нет. Я смогу бросить это в любой момент. Сейчас пью просто для подкрепления сил.
— Конечно, — отозвалась Гвен.
— Что "конечно"? — он начал злиться, — что "конечно"? Для чего ты здесь сидишь? Чтобы нервы мне портить?
— Именно поэтому, — она кивнула, — не волнуйтесь, я скоро уйду, как только прибудет доктор.
— Тогда сиди молча.
Гвен снова пожала плечами и замолчала.
Вскоре прибыл врач. Вид у него было сонный и недовольный. Ему очень не понравилось, что его вытащили из постели в три часа ночи. Но, невзирая на это, он прихватил с собой все необходимое, чтобы выполнить свой врачебный долг.
— Здравствуйте, — поприветствовал он присутствующих в комнате, — что случилось? Я почти ничего не понял из объяснений вашего дворецкого.
— Здравствуйте, сэр, — ответила Гвен, поднимаясь с кресла, — я и сама не очень понимаю, что случилось. Я надеялась, что вы это мне скажете.
— Мистер Лестрейдж, — доктор подступил к Джеку, — что опять с вами приключилось?
Гвен удивило слово "опять", но она не стала уточнять, что он имел в виду. Пока длился осмотр, она вела себя тихо и молчала, наблюдая за действиями врача со стороны.
— Кто наложил повязку? — между делом спросил тот.
— Я, — отозвалась она, — а что, что-нибудь не так?
— Все правильно, мадам, — успокоил он ее, — напротив, вы проявили присутствие духа и сообразительность. Кровь нужно было остановить.
— Что-нибудь серьезное? — поинтересовался Джек.
— Нет, ничего серьезного, мистер Лестрейдж, — покачал головой врач, — рана поверхностная. Можно сказать, вам очень повезло. Если бы лезвие прошло на два пальца левее, было бы гораздо хуже. Такие раны заживают быстро. Главное, первые несколько дней нужно соблюдать постельный режим и необходимую диету. А вот это лишнее, — он указал на полупустую бутылку.
Гвен злорадно усмехнулась.
— Повязку нужно менять два раза в день, — продолжал говорить доктор, — первое время. Утром и вечером. А в остальном, все в порядке. На данном этапе главное, чтобы рана оставалась чистой. А как только она зарубцуется, бинты можно будет снять.
— Что значит "чистой"? — уточнила Гвен, — вы сказали, что рана должна оставаться чистой.
— Это значит… в общем, ее нельзя оставлять на открытом доступе. Нужно делать перевязку.
— Понятно.
— Я приеду еще раз завтра после обеда, — заключил доктор, собирая свои вещи, — чтобы убедиться, что все идет как надо. А теперь ему следует поспать. Да и вам тоже, миссис Лестрейдж, — добавил он, глядя на ее сосредоточенное лицо, говорившее о том, что она пересиливает себя, чтобы не заснуть.
— Конечно, — признала девушка, — я как раз собиралась это сделать.
Она проводила его до лестницы и там распрощалась. После чего подозвала к себе лакея и велела ему помочь Джеку приготовиться ко сну. А сама с чистой совестью отправилась к себе. Доктор был прав, она просто падала от усталости и невозможности сомкнуть веки.
На другой день Гвен проснулась довольно поздно. Она сразу поняла, что проспала завтрак, но это ее не очень волновало. Главное, что ее никто не будил и не мешал высыпаться.
Лениво одевшись и приведя себя в порядок, она спустилась вниз. К ее удивлению, в столовой за столом находилась Эрнестина. Она была бледной и сумрачной.
— Ты тоже поздно проснулась? — поинтересовалась Гвен.
— Я всю ночь не могла сомкнуть глаз, — отозвалась та, — все думала, как там бедный Джек. Ему очень плохо?
— Не знаю, как с утра, но вчера он был достаточно бодр, — хмыкнула девушка, — врач сказал, что рана пустяковая, так что волноваться не стоит.
— Я не могу не волноваться, — вздохнула женщина, — как подумаю, что он мог истечь кровью, ох, во мне просто все переворачивается! Гвен, ты ведь заглянешь к нему после завтрака?
— Наверное, придется, — Гвен пожала плечами, усаживаясь за стол, — хотя мне кажется, с этим вполне могла бы справиться и горничная.
— Ну, пожалуйста, загляни! — взмолилась Эрнестина, — узнаешь, как он себя чувствует и скажешь мне.
— А ты сама не можешь это сделать?
— Я боюсь, мне вновь станет дурно, — призналась та, — я не выношу вида крови.
— Ты всерьез думаешь, что он до сих пор истекает кровью? — фыркнула девушка, — Эрни! Кровь давно перестала идти.
— Все равно. Это так ужасно. Бедный Джек! Он лежит там такой несчастный, слабый, беспомощный!
Выслушав все это, Гвен отвернулась в сторону, пряча смех. По ее мнению, Эрнестина вела себя глупо и абсурдно.
— Ты думаешь, мне нужно к нему зайти? — тем временем спросила женщина.
— Не знаю. Тебе лучше знать. Если ты хочешь к нему зайти, то заходи. Не хочешь — не надо.
— Хорошо, я попробую.
И Эрнестина вздохнула так, словно на ее душе лежал тяжелый груз. Гвен посмотрела на нее с недоумением, но говорить ничего не стала. Она понимала, что люди по-разному реагируют на происходящее. Вполне возможно, что есть такие, которым физически тяжело присутствовать в комнате больного, невзирая на то, чем он болен. Просто вид чужих страданий для них невыносим. Наверное, Эрнестина была из таких.
Когда поздний завтрак подошел к концу, женщина отправилась наверх с таким видом, словно должна была исполнить какую-то тяжелую и неприятную обязанность, которую нужно делать, но очень не хочется. А Гвен собралась пойти в библиотеку и продолжить свое занятие. Но не успела она устроиться за столом поудобнее, как ей помешали. В помещение вошла Мэри.
— Мадам, — торопливо заговорила она, — прошу вас, пойдемте. Мистер Джек зовет вас.
Девушка приподняла брови.
— Что-то случилось? — спросила она.
— Да как вам сказать, — замялась горничная, — кажется, ничего особенного, но вам следует туда пойти.
— О Господи, хорошо, — вздохнув, она встала и вышла в коридор.
Входя в комнату больного, Гвен услышала чьи-то рыдания. Ей показалось это странным, так как она ни на мгновение не допускала, что Джек может это делать. Но спустя несколько секунд, она поняла, что рыдает Эрнестина. Женщина полулежала в кресле, закрыв лицо платком и громко всхлипывала, а Джек тихо скрипел зубами.
— Что произошло, Эрни? — удивленно спросила девушка.
Эрнестина пыталась что-то сказать, но ничего кроме невнятных словосочетаний не было слышно. Недоуменно покачав головой, Гвен взяла со стола стакан и налив в него воды, подала женщине.